Вечный. Точка сингулярности - Сергей Будеев

«Папочка, дорогой, не забудь по дороге зайти к Суржу и забрать нашу крентурку». Сообщение на коммуникаторе, отправленное его любимой доченькой из четвертого помета, появилось как раз в тот момент, когда глайдер профессора только-только оторвался от поверхности площадки, расположенной рядом с лабораторией палеонейрофизиологии научного центра Граста и, утробно вибрируя, начал набирать высоту. Хронометр отсчитывал последний цикл декады оборота. Тащиться к болтуну Суржу, от которого просто так не уйдешь, а придется еще как минимум четверть цикла выслушивать всякую чушь о несостоятельности политики пленара текущего созыва, о безалаберности нового поколения рекарей и еще черт знает какую ерунду, не хотелось. У наа Ранка кололо в затылке, и он никак не мог отвлечься от только что прошедшей беседы с куратором научного центра, Могущественным зеленой трапеции Хранящим. Все его доводы в пользу продолжения работы над теорией переноса сознания как будто разбивались о невидимую стену, отделяющую его от мудрого наставника. Наа устал. Наа был зол на себя. На Хранящего. На всю эту административно-противную возню вокруг научного центра, которую на него навесили, как на самого влиятельного из кураторов, по мнению его коллег, сотрудника. Ведь он просто хотел заниматься любимым делом, работой, которой он посвятил без малого половину всей своей жизни, а ее завершение из-за всех этих нелепых недоразумений и суеты приходилось откладывать в дальний ящик. Время… то единственное, что имело для него смысл, то единственное, чего ему постоянно не хватало…

В его мире, который Могущественные не одно столетие «затачивали» под научную специализацию, процветали прикладные разработки. Двигаться же в направлении фундаментальных исследований не позволяли кураторы. Даже такая, казалось бы, мелочь, как история цивилизации сауо, хоть и не испытывала серьезных препятствий или недостатка в исследователях и аналитиках, но оставалась скорее темой узкого круга. По крайней мере, в той ее части, которая предшествовала приходу на планету самих Могущественных. Да, освоенная кураторами часть вселенной была доступной для всех высших рас, в ряду которых стояли и сауо, но и здесь были свои ограничения. Наа Ранк был в курсе того, что в звездных скоплениях галактического рукава Персея раса Могущественных столкнулась с цивилизацией «диких» и что эта цивилизация оказала носителям миссии Творца отчаянное и достойное его уважения сопротивление. Он даже был в курсе того (хотя это была уже конфиденциальная информация), что часть его соплеменников отказалась подчиняться Могущественным и присягнула на верность некоему полководцу «диких», которому удалось здорово потрепать его наставников. Как бишь там его называли кураторы? Ушедший После? Или нет, кажется, Пришедший После. Но ему это было безразлично. Его размеренная и строго регламентированная жизнь не претерпела в связи с этим никаких изменений.

Глайдер, закладывая очередной вираж над тихим лесным озером, неожиданно хрюкнул и пошел на снижение. Профессор, погруженный в печальные размышления, даже не сразу понял, что произошло. Но в тот самый момент, когда нижняя плоскость машины неизбежно должна уже была зацепиться за верхушки деревьев, обступивших тихую водную гладь, какая-то ненаучная сила подхватила его и нежно усадила на песчаную отмель, отделяющую густой вечнозеленый лес от водного пространства водоема. Профессор, дрожа всем телом, с трудом оторвал руки от джойстика ручного управления и толкнул ногой пластиковую дверь кабины. Аварийные огни на плоскостях машины продолжали равномерно мигать, озаряя красными отблесками зеркально чистую воду, в которую погрузились опоры глайдера. Из-за этих отблесков, разрывающих обступившую профессора темноту, совершенно невозможно было разобрать, что происходит за пределами кабины. Профессор отключил питание аварийного освещения и стал ждать, пока глаза привыкнут к навалившемуся со всех сторон полумраку.

– Уважаемому наа требуется помощь?

Голос, прозвучавший из ниоткуда, был настолько спокоен и тверд, слова прозвучали так отчетливо, хотя и совершенно не громко.

– Кто вы? Как вы сюда попали?

Профессор передумал вылезать из кабины и инстинктивно даже постарался вжаться еще глубже в кресло, как будто это могло хоть как-то защитить его от происходящего за пределами глайдера.

– Меня зовут отец Ноэль. Полагаю, вам это имя ни о чем не говорит. А попал я сюда, в общем, примерно так же, как и вы. Только мой транспорт вполне исправен. Может быть, вы представитесь, и если не сочтете это за бестактность, то я смею предложить вам добраться туда, куда вы торопились, но уже на моем глайдере? Он вполне осилит двух человек.

– Профессор наа Ранк, к вашим услугам, молодой человек. И, конечно, я буду вам очень признателен, если вы сможете мне помочь выбраться отсюда.

Глаза профессора привыкли к темноте, и он разглядел, наконец, стройную, укрытую длинным темных балахоном фигуру, спокойно стоящую на берегу шагах в десяти от него. Безотчетный страх отпустил горло уважаемого наа, и он, наконец, осмелился вывалить свое тело на сырой, холодный песок отмели.

Незнакомец имел странное, явно неместное телосложение – слишком короткую шею, длинные руки и толстые ноги. Похоже, он прибыл издалека и вряд ли имел отношение к представителям рас, входящих в состав иерархии Могущественных. Если только знания профессора по этому вопросу успели устареть.

– Профессор наа Ранк! Какая удача! Я совсем недавно прибыл в этот мир, но уже успел услышать так много лестного в адрес вашей научной деятельности…

Приятно, когда даже гости издалека дают вам столь лестную, а тем более совершенно неожиданную оценку. Наа Ранк, заметно осмелев, подошел вплотную к фигуре в темной одежде и приложил ладонь правой руки к своему левому плечу, давая тем самым понять новому знакомому, что ему приятно это знакомство.

– Интересная приставка к вашему имени, «отец», если мне память не изменяет, говорит о вашей причастности к оккультным сферам? Кажется, на Нирване так представляются жрецы местного божества. Извините, если я своим любопытством задеваю ваше самолюбие или другие тонкие материи вашего мировоззрения…

– Да бросьте, профессор. В конце концов, это просто имя. У меня есть и другие имена. Думаю, в вашем мире я могу быть более известен как Пришедший После…

Еще через полдекады полного оборота оба новых знакомых уже сидели у небольшого камина на мягких тюфяках перед изящным низким гостиным столиком и угощались подогретым компотом, приготовленным еще по рецепту прабабушки профессора из горьких ягод пьяного дерева. Голова профессора странным образом перестала болеть еще там, на озере, и вообще чувствовал он себя замечательно. Разогнав по спальным комнатам все свое многочисленное потомство, наа с наслаждением беседовал со своим гостем, который оказался весьма сведущ в проблемах его теоретических изысканий, да и вообще проявлял неслыханную эрудицию по очень широкому кругу научных вопросов. За широким панорамным остеклением гостиной уже можно было разобрать первые признаки подступающего рассвета, когда приятный незнакомец, как показалось профессору, больше из чувства протокольного такта, чем по необходимости, предложил профессору завершить их беседу. Наа вызвался проводить его до посадочной площадки, укрытой зелеными зарослями растительности и находящейся в ста метрах от дома с противоположной стороны ухоженного сада. Конечно, он не мог не задать вопрос, куда направляется незнакомец и будет ли у них возможность продолжить эту приятную во всех отношениях беседу.