Острие ужаса - Григорий Шаргородский

Как бы странно это ни звучало, порой самым страшным врагом деятельных людей является успех. Именно взойдя на вершину, после короткого приступа счастья человек дела может испытать серьезное разочарование, и оно будет длиться, пока в невообразимой дали не найдется новая вершина. Но до этого момента нет под небосводом существ более томимых скукой и безнадегой.

Что же делать тому, кто вообще добирается до самых сложных вершин с поразительной легкостью? Наверное, искать эмоции в других плоскостях.

Полный магистр, почетный профессор магической академии Вадарак-ду и постоянный член совета магов Содружества Городов, потомственный маг Глен дин Ворс скучал. Нет, не так – он смертельно скучал. Даже одержанная пару часов назад победа над строптивой и переборчивой старшей дочерью главы высокого эльфийского рода не принесла ожидаемой радости. И это учитывая, что в обольщении сей особы Глен не применил ни грана магии.

Маг посмотрел на обнаженную спину спящей красавицы, и в его голове мелькнул дикий план – выставить ее вон в чем мать родила. Эльфы обычно не стесняются своих тел, но это на ветвях родных таули, а не на улицах города. К тому же чтобы дойти до ближайшего дерева-гиганта, девушке предстоит пересечь несколько очень неблагополучных кварталов, где ее могут изнасиловать и даже убить. Это наверняка приведет к войне с самым могущественным родом остроухих и уж точно развеет скуку.

С большим трудом здравомыслие мага подавило иррациональный порыв.

«Что это? – подумал чародей. – Неужели безумие? Тогда почему я способен его осмыслить?»

Выгонять эльфийку Глен не стал и сам покинул широкое ложе. Ему нужно было срочно развеяться, поэтому маг спустился в подземный лабораторный комплекс. Сейчас здесь было безлюдно. На ночь все ученики покидали владения своего учителя и господина. Но это не значит, что в подземных помещениях не было ни единой живой души. Просто находящихся здесь существ людьми уже не назовешь.

В замке было два уровня подземелий. Глену был нужен самый нижний. На верхнем уровне он услышал тихое урчание – так его приветствовал результат его первого успешного опыта по усовершенствованию живой плоти, его первое дитя, гордость и разочарование. Насколько сильным и быстрым оказался мутант, настолько же он был тупым. Это разочарование и стало причиной тому, что маг перешел к работе с разумными подопытными.

Пройдя мимо клетки со стражем подземелья и лабораторий первого уровня секретности, Глен спустился по узкой лестнице, открыл массивную дверь и вышел к развилке. Один коридор уходил направо – оттуда была слышна возня двух живых существ. Это были никчемные творения, годящиеся только для охраны канализации.

В коллекторной магу делать было нечего, и он пошел прямо. По обеим сторонам широкого коридора находились мощные двери специальных камер. Практически все они пустовали – после очередного успешного эксперимента подопытные уничтожались. Оставлять информацию и тем более вещественные доказательства своих изысканий Глен не хотел – его скука еще не приобрела суицидальную направленность.

На данный момент из череды тесных камер была занята только одна, да еще в малой лаборатории находился предмет его давних опытов – несмотря на то что они до сих пор не доведены до конца, уже приносящий пользу.

Была ли это та недосягаемая вершина, способная развеять скуку? Возможно, но этот эксперимент был интересен магу еще чем-то неуловимым. В глубине души работа именно с этим творением вызывала какой-то звериный отклик.

Коридор закончился у массивной двери. Маг прикоснулся к отпечатку ладони посреди сложного узора магических рун. Все пять пальцев Глена слегка кольнуло, а по ладони пробежались иголочки магического разряда.

Выпуклый узор гномьих рун дрогнул, а эльфийская вязь задвигалась как живые черви. Сухо щелкнули запоры, и массивная дверь начала медленно открываться.

Малая лаборатория была оборудована намного беднее, чем три больших, но именно здесь маг проводил самые сложные и наиболее тайные исследования. Как и в других трехстах двадцати городах-государствах Союза, в Вадарак-ду были запрещены законом исследования над разумными – всем хватило неприятностей с ширазами. Творения эльфийских магов попили немало крови сильных мира сего, причем в прямом смысле этого слова.

Но что значат запреты для того, кто посвятил себя познанию истины? Ограничения лишь добавляли сладости упоительному чувству победы над неведомым.

– Ну и как мы тут поживаем? – обратился маг к пленнику, хоть и понимал, что тот не ответит.

Да и можно ли вообще назвать жизнью то, что было оставлено висящему посреди комнаты человеку?

В голове Глена пронеслась стайка странных мыслей, которые вызвали в его душе озадаченность и странную смесь из вожделения и брезгливости.

– Ладно, – поборов дрожь и нахлынувшие чувства, сказал уже самому себе маг, – пора заняться делом.

Пробормотав короткую фразу, Глен щелкнул пальцами, возвращая пленнику сознание.

Покрытые татуировками веки поднялись, открывая безумные глаза с белками, практически полностью залитыми кровью из лопнувших капилляров.

Пленник хрипло втянул в себя воздух, и сделал он это лишь для того, чтобы протяжно закричать. Несмотря на явное безумие, подопытный понял, что с ним сделали. Не помня, кто он и откуда, бедняга прекрасно осознавал, что раздирающая тело боль это не самое страшное из происходящего в этом подземелье.

Дикий ужас словно затопил небольшую комнату, превращаясь в черную дымку. Глен пробормотал еще одно заклинание и хлопнул в ладоши. Массивные руны на стенах засветились, отгоняя ставшую осязаемой эмоцию обратно к телу. По натянутым как струны нитям побежали сполохи, и темное облако начало вливаться в тело пленника.

Маг истязал несчастного не только из любви к науке, но и преследуя абсолютно рациональные цели. Этот ужас в умелых руках великого чародея станет оружием, которое можно направить на своих врагов.

Но были ли причиной происходящего здесь лишь вышеперечисленные мотивы? Или шевельнувшееся в душе теплое чувство удовлетворения все же что-то значило?..