Инквизитор - Сергей Семенов

Как обычно, в середине мая злобная и мстительная стерва по имени Зима решила в последний раз напомнить о себе, громко и неприятно хлопнув дверью. Вечера стояли мрачные, серые, отнюдь не весенние, и уже начавшая привыкать к теплу юная зелень, робко выглянувшая из давно оттаявшей земли, теперь засыпала, покрываясь тонким слоем белого инея, который не желал пропадать даже после восхода солнца. Такие вечера бывают обычно по осени, в конце сентября — начале октября, когда бесстыдные деревья уже сбрасывают свои золотистые одежки, обнажая набухающие холодной влагой дождей черные ветви и неприветливо помахивая ими под порывами холодного ветра.

Но так бывает осенью…

В мае все должно быть по иному — и деревья не бросаются листвой, а только-только набираются сил, чтобы в одном безумном порыве взорвать жизнь внутри себя, выплеснуть ее наружу и облачиться в новое, девственно чистое платье зелени и цветов; и солнце припекает все жарче и жарче, насыщая землю и воздух золотистыми мелодиями пробуждения.

Сегодня, как, впрочем, и всю неделю до этого, было иначе. Неприветливо, зябко, сыро. Омерзительный, холодный и мелкий дождь, лениво накрапывавший еще с утра, хорошо вписывался в картину осеннего уныния и на общем фоне даже не казался незваным пришельцем, вырванным из середины октября. Но, скорее всего именно он и являлся виновником серой пустоты, опустившейся на город и окружающие его деревни. Естественно, в такую погоду на улице не увидишь даже бродячей собаки. О людях, привыкших, к вечерним сериалам и предпочитающих тепло и уют дома, говорить не приходилось. Впрочем, исключения бывают всегда…

Эхо выстрела треском сломанной сухой ветки скользнуло среди молчаливых деревьев, теряясь в туманной вышине. Затем еще раз. И еще, пока, наконец, не слилось и не затрещало в несколько «голосов». Послышался звон бьющегося стекла, глухо ухнуло, и быстро затихший стон завершил вечерний шум.

Виктор осторожно отодвинул горячим стволом трофейного «Макарова» изодранную пулями занавеску и выглянул, оценивая обстановку. Купленная не так давно на задворках городского рынка Ф1 сделала свое дело — прямо посреди ведущей к крыльцу асфальтовой дорожки, возле клумбы с ярко-алыми тюльпанами дымилась небольшая дыра. С одной стороны воронки валялся потрепанный ботинок, забрызганный красным, а чуть дальше — его владелец, парень лет двадцати пяти — тридцати, бритоголовый, облаченный с ног до головы в черную кожу без гербов и нашивок. Без сомнения, рядовой подис. Выглядел он на данный момент не лучшим образом. Ноги и живот представляют собой кровавое месиво, глаза выкачены, рот открыт, и из него виднеется прикушенный от боли кончик языка. Парень, кажется, уже не дышит. Рядом с ним лежит второй, словно брат-близнец — также до синевы выбрит, также затянут в черную кожу. Но этому досталось значительно меньше, он не только жив, но и пытается подняться. Хотя с перебитыми ногами сделать это сможет едва ли. Тут же, на дорожке, их оружие — «калаши», и, кажется, даже не повреждены. Жаль, отсюда до них не добраться. А вот раненый может, и его рука уже тянется к ближайшему автомату. Ну, уж нет!

Виктор, не целясь, — нажал на курок. Две пули ушли в землю, третья попала в цель, выбив из груди парня маленький фонтанчик крови. По черной кожанке быстро расползлось алое пятно. Подис захрипел, шлепнул по кровавому пятну на груди рукой и замер, уставившись стекленеющими глазами в мрачное небо. Изо рта, сопровождаемая предсмертным сипом, медленно и лениво сползла капля алой пены и остановилась, едва достигнув подбородка. В ответ из-за деревьев ударила короткая очередь. Палили не на поражение. Наугад, лишь бы отпугнуть. Заставить затаиться.

Хрустя битым стеклом, Виктор осторожно отошел от окна к древнему сундуку у стены. Тяжелая, окованная железом крышка натужно взвизгнула, напоминая хозяину, что пора бы и смазать, но сейчас Виктору было не до того. В сундуке под кучей ненужного тряпья обнаружилась необходимая в данный момент вещь — большая картонная коробка из-под обуви, обернутая в полиэтилен и залепленная клейкой лентой. Недолго думая, Виктор разорвал «обертку» и бережно извлек содержимое — новенькую, словно только что с завода, беретту «Пустынный орел», четыре полные обоймы к ней и еще горсть «орешков» россыпью. Виктор присмотрелся повнимательней. Одну обойму отложил сразу — все пятнадцать пуль из чистого серебра. Вряд ли в данном случае найдется хоть одно существо, для которого предназначены такие пули. Еще две обоймы он рассовал по карманам. Там серебро вперемешку со свинцом. Эти тратить не так жалко, однако они пойдут в ход позже, ведь есть еще одна обойма, и там только свинец. Сейчас как нельзя кстати. Все, кто смог подобраться к дверям этого дома так близко, без сомнения, люди. Вернее — подис. Другие сунуться сюда просто не посмеют, вот и послали этих… В тайнике под полом тоже полно оружия и боеприпасов, но Виктор решил не использовать их. Пригодятся следующему Хранителю, если он будет, конечно. А ему хватит и этого.

На чердаке раздался звон бьющегося стекла, грохот. Проворные, мерзавцы. Быстро сообразили, что так просто им в дом не проникнуть. Ищут иные пути. Ничего, пускай ищут. Через чердак путь не легче, чем через парадную дверь. Там их ждут несколько хитроумных ловушек, активированных им сразу после нападения. Установлены они как раз для таких случаев. Жаль, что ничего подобного он не установил в дверях. Побоялся напороться на собственный сюрприз.

Наверху послышались осторожные шаги, скрипнули высохшие доски. В принципе, Виктор мог безошибочно определить местоположение чужака на чердаке и убить его немедля, прямо сквозь потолок, стоило лишь подняться на второй этаж. Только зачем, когда можно просто подождать.

Долго ждать не пришлось. Уже через считаные секунды где-то прямо над его головой раздался глухой хлопок, словно лопнул воздушный шарик, затем негромкий всхлип и удар, будто уронили мешок с песком. Еще один готов. Итого четверо. Первого чужака он уложил сразу, как только подис полезли в его дом. Сейчас этот парнишка, совсем юнец лет шестнадцати-семнадцати, лежал в дверном проеме прихожей. Лицо перекошено болью, из горла возле сонной артерии торчит рукоять короткого столового ножа. Что поделаешь, если на момент нападения Виктор чистил картошку, и другого оружия под рукой у него просто не оказалось. Это уже потом, после молниеносного броска и ловкого удара ножом в горло, он вырвал из слабеющих пальцев молокососа пистолет и сразу же открыл хаотичную пальбу в пустоту, отпугивая нападавших. На пару минут это помогло, но потом нападавшие снова полезли в дом. Тогда Виктор схватил с подоконника валявшуюся там, словно забытая игрушка, гранату, метнул ее в окно и умудрился одним махом уложить еще двоих. И вот, наконец, только что четвертый попался в ловушку на чердаке.