Контора - Владимир Лынёв

Чек за поездку в такси вышел солидный, однако деваться было некуда. Алекс чертовски боялся опоздать в свой первый день на новой работе. Сколько времени займет дорога на общественном транспорте от аэропорта до центра города, он не знал, поэтому прибегнул к услугам первого эшелона обдираловки для туристов и приезжих. По прибытии в пункт назначения Алекс расплатился, не оставив ни пенни чаевых.

– Гребаный скупердяй, – пробормотал водитель-иммигрант на хинди, увидев электронный чек на экране инфопада, прикрепленного к приборной панели. Но через мгновение натянул общественно приемлемую маску, в душе понимая, что только цена делает его привлекательнее беспилотников, и, повернувшись к пассажиру, отчеканил с широкой улыбкой на чистом амеранглике: – Хорошего дня, сэр!

– И вам всего наилучшего! – ответил Алекс Вульф, выбираясь из прохладного кондиционированного салона машины, пропитанного дешевым химическим освежителем воздуха, в знойное марево, накрывшее полуденный мегаполис.

Главный офис государственной службы психологического мониторинга находился в ничем не примечательном небоскребе. Его панорамные окна цвета размякшего от июльской жары асфальта казались зеркалом, подпиравшим небеса. Они отражали лихорадочный антураж города, напоказ искрившегося энергией и энтузиазмом, но в холодные ночи или в терпком одиночестве скорее напоминавшего гигантскую чумную яму для истерзанных душ.

Это было не самое высокое здание среди всех прочих, лишенное намека на помпезность. Нагая функциональность и строгость геометрических линий придавали ему вид эдакой серой мышки в яркой и пестрой городской толпе. От проезжей части его отделяла небольшая рекреационная зона с фонтаном посередине. Там же располагалось несколько мобильных торговых стоек с бургерами, хот-догами и газировкой. В дальнем углу, у входа в метрополитен, притаился газетный киоск. В общем и целом, обычный муниципальный пейзаж, банальный донельзя. Необычной была лишь организация, притаившаяся за типичными городскими декорациями. Над центральным входом офиса красовалась вывеска с гербом ГСПМ: человеческий мозг, закованный в цепи, а за ним маяк, озаряющий разум своим светом.

По пути к офису из зарослей декоративных кустарников, высаженных вперемешку с карликовыми деревьями, оформленными в актуальном урбанистическом стиле, на Алекса вывалился бездомный и принялся клянчить мелочь.

– Отвали! – Вульф от неожиданности отпрянул в сторону и ускорил шаг.

– Не ходите в эту башню, мистер, – не отставал бродяга, плетясь за ним следом. – Там нет принцесс, но зато обитают чудовища!

– Ты так и будешь за мной тащиться? – прошипел Вульф, не оборачиваясь. – Где же полиция, когда посреди бела дня творится такое дерьмо?

Отвлекшись на перепалку с низкосоциальным гражданином, как их теперь называли, Вульф столкнулся с юнцом, плотно упакованным в толстовку до колен. Глубокий капюшон с забралом модной голографической маски надежно скрывал угреватое лицо.

– Хей, братишка! – возмутился тот. – Это свободная страна, но смотри, куда прешь. О`кей?

– Извините… – ответил Вульф с едва скрываемым раздражением, за что был удостоен поднятого вверх среднего пальца, засим конфликт был исчерпан.

При упоминании правоохранительных органов бездомного как ветром сдуло, но кислый запах давно немытого тела, мочи и перегара буквально засел у Алекса в подкорке. Пришлось достать из портфеля туалетную воду и спрыснуть шею, чтобы перебить вонь, навязчиво преследовавшую его, пока он пересекал минималистский парк, столь привычный обитателям крупных городов с плотной застройкой и крайне дорогой землей.

На входе Вульфа встретила большая автоматическая револьверная дверь, отделявшая шумную душную улицу от вестибюля с маячившей в глубине рецепцией. Она активировалась при его приближении и медленно поползла по кругу. Разместившись в одной из ячеек, Алекс стал неторопливо продвигаться внутрь здания. На середине пути дверь застыла, не давая ему ни войти, ни вернуться на улицу. Несколько секунд он недоуменно оглядывался по сторонам, осторожно потолкал остановившуюся лопасть вперед, после аккуратно постучал по стеклу, пытаясь привлечь внимание персонала. Неожиданно весь свет как искусственный, так и естественный погас, оставив Вульфа в кромешной темноте. Над головой загорелась красная лампочка аварийного освещения. Он оказался запертым в зеркальной комнате, наполненной тревожным багровым светом, в окружении десятков своих отражений. Они смотрели на него, а он разглядывал их. Вульф сосредоточился на фигуре, стоявшей ближе всего. Из зеркала на Алекса таращился молодой человек в районе тридцати лет с зачесанными назад каштановыми волосами и легкой небритостью на щеках. Недорогой костюм, делавший его похожим на клерка средней руки, был изрядно помят из-за многочасового перелета и долгой дороги. Белки холодных голубых глаз покрылись рубиновыми дельтами полопавшихся капилляров. Тонкие губы кривились в гримасе растерянности.

Одно из отражений вышло вперед и уселось на неизвестно откуда появившийся стул прямо напротив Вульфа. Алекс обернулся, но стула за собой не обнаружил. Пальцы судорожно вцепились в ручку портфеля, пытаясь компенсировать нервное напряжение. Двойник сидел перед ним, свободно расставив ноги. Руки, сложенные пирамидкой, подпирали подбородок.

Несколько утомительно долгих секунд он пристально всматривался в лицо Вульфа, а затем с усмешкой задал вопрос:

– Вам когда-нибудь казалось, что вы безумны?

Отражение перед Алексом плыло и искажалось, как изображение на экране устаревшего лампового телевизора при плохом сигнале вещания. Позы и выражения лица двойника менялись судорожно и непредсказуемо.

Вопросы следовали один за другим.

– Вы сегодня уже мастурбировали? – каждое слово произносилось будто бы отдельно, не привязываясь к общему смыслу построенного предложения. Первое проговаривалось затравленным полушепотом, второе вбивалось менторским тоном, третье выкрикивалось истеричным фальцетом.

– Как часто вы испытываете чувство вины?

Ответов не требовалось.

– Вы боитесь оказаться голым перед группой незнакомых людей?

Досада за столь нелепую потерю контроля над ситуацией сменилась раздражением. Страх сломался под тяжкой ношей усталости. Понимание пришло, когда Вульф заметил бесстрастные глазки камер, взиравшие на него с разных ракурсов.

«Очередной стресс-тест!» – подумал он.

Когда в голове родилась эта идея, весь фарс прекратился. Кратковременная темнота сменилась привычной картиной рутины рабочих будней. Дверь продолжила свой плавный ход, впуская его в вестибюль государственной службы психологического мониторинга, структуры пока не закостеневшей в многолетних бюрократических традициях, а потому еще способной на подобные неоднозначные спецэффекты. Само его появление в этих стенах говорило о данном факте.