Злобный заморыш - Харитон Мамбурин

В этом подземном храме, скрытом под толщей скальной подошвы, никогда не звучали молитвы несмотря на то, что бог, чьим присутствием было благословлено это темное и угрюмое место, не мог пожаловаться на недостаток верующих. Более того, будь у этих смертных хоть малейшая надежда, что он ответит на их воззвания, то собралась бы такая толпа, что не каждая птица смогла бы её за раз перелететь.

Да и места под скамьи, на которых могли бы сидеть прихожане, тут не наблюдалось. Зато были шумно вздыхающие турбины, закрытые медными кожухами в палец толщиной, были рубильники, были гудящие шкафы, что периодически трещали потрохами, дозируя необходимые для функционирующих в помещении механизмов вещества. Трубы, кабели, цепные подъемники, шестеренки и колбы, наполненные странными субстанциями — в этом храме не было ни одного пятачка свободного места под праздного бормотуна, что стал бы возносить свои тщетные мольбы.

Йозеф выдул густую струю трубочного дыма, усиливая скопившийся под потолком храма туман, а затем перелистнул страницу лежащего перед ним журнала, с энтузиазмом вертя свободной рукой самопишущее перо. Другая конечность Смотрителя, выполненная из хромированного металла, продолжала упираться локтем в стол, служа как держателем длинной, исходящей густыми ароматами трубки, так и дополнительной подпоркой, удерживающей гнома в расслабленном удобном положении. Для счастья Йозефу Граутштайну не хватало только бочонка ледяного пива или хотя бы пары бутылок грибного вина, но увы, даже если точно знать, что проверяющие патрули обделят храм своим вниманием, то уж сам Бог-Машина подобного не спустит. Познать на себе гнев бога Смотритель не желал, посему и ограничивал себя лишь кроссвордами да табаком.

Платят таким как Граутштайн немного, но седому ветерану трех войн, подрастерявшему конечности и органы на службе империи, лучше места себе не найти. Делать почти ничего не нужно, зато и траты на жизнь мизерные, знай лишь табак покупай с кроссвордами, да еду с собой приноси. Смазка и питание всем протезам в вотчине Бога-Машины не требуются, а на них такие как Йозеф, почти всю свою пенсию и заработок обычно и спускают. Что и говорить, удачно он пятнадцать лет назад рискнул, юзом разворачивая свою бронемашину, чтобы прикрыть её стальным боком молодняк клана Хорус, попавший под кинжальный огонь салларийских пулеметчиков. От обвинения в сознательной порче техники хитрому гному удалось отбрехаться заклинившим рулём, а вот Фридрих кир Хорус услуги не забыл, подкинув спасителю своих засранцев теплое местечко под старость.

Эх, были же времена. Гном ухмыльнулся, вспоминая бледные рожи салаг, часть из которых точно испачкала себе штаны.

Привычно бросив косой взгляд на крупную выпуклую линзу телеприемника храма, старый гном убедился, что у храма для него пока поручений нет. Что же, значит можно и чаю заварить. С крошками ароматного гриба, с черным перцем, солью и долькой сливочного масла. К этой дряни Йозефа еще тридцать шесть лет назад один военнопленный приохотил. Азиат был всем азиатам, глаза узкие как щели, морда широкая, прямо лопата с глазами. Какой болтун был! Всё про своё Дао твердил, да что милость неба его не оставит. Вот про последнее очень зря, особенно при высокопоставленных офицерах. Гномы неба не любят, давит оно на них. Пристрелили болтуна тогда, буквально за день до перемирия. Ничем его небо от Бога-из-Машины и не отличается, разве что последний прямо говорит, что в живых мира Омнис он не верит.

Хриплая сирена, гулко взвывшая под тесными сводами храма, заставила ветерана врасплох. Неловко дёрнув искусственной конечностью, гном облил себя жирным тягучим кипятком, от чего и заорал как резаный. Кинулся инвалид, правда, не к вязанке ветоши, лежащей в шкафчиках около древнего чайника, а к телефонному аппарату без наборного диска. Схватив трубку, шипящий и подвывающий старик дождался, пока установится связь, чтобы тут же заорать адресату:

— Храм Бога-Машины 3-го уровня Каллосского хребта! У нас Творение! Смотритель Йозеф Граутштайн! К подготовке приступил!

Всё, теперь можно бросать трубку назад и нестись к ветоши, оттирать соленую и жирную дрянь, которая, как казалось бедолаге, уже наполовину сварила левую сторону груди. Сама «подготовка»-то оторви и выбрось — подкатить тележку, да накрыть её простынкой.

К моменту, когда под потолком вторично взвыла сирена и начала мигать красная крутящаяся лампа, в храм Бога-Машины уже ворвались новые личности.

— Слава вечному царству! — патруль из четырех вооруженных короткими автоматами гномов поприветствовал Смотрителя, скрещивая перед грудью предплечья и сжимая кулаки.

— Вечная слава! — проделал тот же стандартный салют Йозеф, запахивая свою гимнастёрку. Скрыв горящую огнем кожу, старик сварливо поинтересовался, — Перчатки не забыли, молодежь?

— Обижаешь, дядька Йозеф, — шмыгнул носом самый здоровый из бойцов высланного в храм патруля, достав из-за пояса пару длинных толстых перчаток, — Вот, как ты и советовал, с асбестовым покрытием. Ни одна зараза не вырвется!

— Сам ты зараза, — покачал головой старик, вновь доставая свою трубку, — Вы в первый раз же? Точно, полгода ж ничего не было. Так вот, сразу предупреждаю — кто бы не вылез, вы делаете только то, чему вас учили, понятно? Никого не бить!

— А если изалий… — робко начал спрашивать чернявый молодец с кипой непокорных волос, перехваченных ремешком.

— Никаких «если»! — гневно рявкнул старик, со звоном ударяя железной рукой по столу, — Даже если орочий багатур полезет с хреном по колено! Все строго по правилам!

Автоклав в центре храма загудел, начиная заполняться зеленоватой жидкостью. Удерживающие его под углом крепежи двинулись вперед, переводя гигантскую банку в строго вертикальное положение. Процесс Творения начался. Молодые вояки наблюдали за заполняющейся колбой с раззявленными ртами, заставляя ветерана досадливо кривиться. Зеленые как лопухи, учились спустя рукава, видно же. Вон, даже винтовки держат, как девка поросенка. Надо бы поостеречься.

— Объясню вам, дурням, еще разок, пока время есть, — пыхнул молочно-белым дымом старик, тут же ярясь, — А ну сюда слушать, камнегрызы бестолковые! Банка еще десять минут наполняться будет!

— Слышь, старый пень, — разомкнул губы ранее молчавший парень с ершистым взглядом записного хулигана, — Ты бы тон поумерил, а? А то в зубы дам.

…и тут же растерянно заморгал, глядя в два больших круглых дула. Старик, ловким змеиным движением выудивший из-за пояса обрез, ухмылялся как енокрот, уволокший вязанку колбас из-под носа нерасторопной купчихи.

— Если вы сейчас обосретесь, Бог нас проклянет, — слова инвалид едва ли не выделял интонацией, — У меня от его проклятия откажут протезы. Рука, нога, почка, а еще слуховой. Но выбить паре из вас то, что заменяет мозги, я успею. А может и не буду. Гном, рядом с которым не работают механизмы, будущего не имеет, хоть это вы должны знать. Ну что?