Последний день магии. Душа лишенца - Ксения Левонесова

– Доброе утро! – радостно сообщила мама.

– Неа.

– Пора вставать.

– Лень.

– Лев, если ты сейчас же не встанешь, превращу тебя в лягушку! – пригрозила мать.

– Не боюсь. Зеленый – мой любимый цвет.

Бросив попытки разбудить сына, мама пробормотала что-то возмущенное и вышла из комнаты, но Лев уснуть уже не мог. Он закрывал глаза, пытаясь вспомнить сон, но видение ускользало. Кажется, там было что-то про магические дуэли и тир, где надо попасть из лука в дразнящиеся говорящие головы.

Лев резко сел на кровати и бросил взгляд на шкаф. Оттуда мгновенно вылетела одежда и шмякнулась ему на голову. Лев тут же запутался в штанинах.

– Ярмарка! Почему ты мне не напомнила, что сегодня ярмарка?! Я ждал этого целую вечность!

Из соседней комнаты раздался меланхоличный голос мамы:

– Вообще-то ты узнал о ней только неделю назад.

– Ну и что? Скорее собираться!

– Лёва, сначала поешь.

– Фу, не называй меня так! – возмутился он. Накинув одежду, Лев подошел к зеркалу и взъерошил светлые волосы, скорчив самому себе рожицу. Новый день он предпочитал начинать с насмешки – над собой и над целым миром.

Лев вышел на кухню и схватил котлету, заботливо приготовленную мамой. Еда оказалась обжигающей, и он несколько раз перебросил ее из руки в руку, представляя, будто играет в «горячий камень». Потом ему это надоело, и котлета просто повисла в воздухе, ожидая, пока ее укусят.

– Возьми вилку и не балуйся, – возмутилась мама. Она тоже завтракала, крутя в воздухе указательным пальцем свободной руки. В углу кухни стояла деревянная чаша с водой, над которой, вторя пальцу женщины, вертелось белье, раскидывая по сторонам мыльные пузыри. Стирка шла полным ходом.

– Вау, ты стираешь с тем вкусным порошком? – восхитился Лев, принюхиваясь к аромату свежести. – Обалденно пахнет! Откуда ты его взяла?

– Рик принес.

– Предатель! И даже мне не рассказал! – обиделся Лев.

– Он и мыло вкусное достал. Кстати, нормальные люди сначала умываются, а потом завтракают! – поучительно заметила мама, но тут же махнула на это рукой. Она ругалась делала замечания просто по привычке, давно смирившись, что ее сын живет по каким-то своим правилам.

– Я все делаю наоборот! – заявил он.

Даже собственное имя Лев на десятилетии объявил «неправильным» и попросил всех называть его Вэл. Друзья послушались. Родители – нет, даже спустя четыре года, но Вэл на них не обижался. Даже когда ему стукнет семьдесят лет, он все равно останется для них маленьким несмышленым львенком.

Вэл набивал рот котлетой и закусывал мягким хлебом. Аромат еды он почувствовал еще во сне и проснулся до смерти голодным. Еда была, как всегда, абсолютно безвкусной. Проглотив последний кусок, Вэл направился к выходу.

– Ладно, мне пора!

– Эй, а умываться? – возмутилась мама.

– Я по пути!

Вэл выскочил на улицу и тут же прищурил глаза, привыкая к солнечному свету. Мгновенно стало жарко, и он порадовался, что не успел совершить гигиенические процедуры дома. Все-таки на свежем воздухе все делать приятней! Не сбавляя шага, Вэл выхватил из воздуха зубную щетку и запихал ее в рот, второй рукой обтирая лицо и руки влажной тряпочкой. Соседи с легким удивлением провожали его взглядами, но Вэл едва обращал на них внимание – обещания надо выполнять. Сказал, что умоется – умылся, и не важно, что за этим процессом приходится наблюдать прохожим.

Закончив, он откинул щетку в сторону, и она растаяла в воздухе, даже не долетев до земли. Напоследок он щелкнул пальцами, и тело укутало легкой прохладой. Магия спасала от необычайно душного лета. Вэл зевнул, почувствовав сонливость, и прибавить шаг.

Легкие кожаные ботинки, которые отец привез с последнего похода, отстукивали по каменной дороге быструю мелодию. Вэл передвигался с той скоростью, когда не поймешь, идет человек или бежит. Он вообще не привык быть медленным, ведь столько в жизни нужно посмотреть, столько всего успеть!

За поворот очередного дома он вылетел, чуть не сбив человека на лошади. Ярмарка, как всегда, расположилась у края города. Идти туда – минут двадцать пешком, и Вэл не хотел пропускать ни одной секунды пребывания на празднике. Нечасто увидишь приезжих артистов в Эсоне. Крупные торговцы обходили маленький городок стороной – слишком уж тут мало покупателей. Вэл тысячу раз слышал о чудесах ярмарки от отца, ведь тот часто работал на бродячих торговцев, и вот они наконец добрались до Эсона. Сколько же там развлечений!

Утренний Эсон оживал медленно, неспешно. Вэл, частенько гуляя по утрам, любил называть родной город «Эй, Сон!». Жители неохотно вываливались из домов и передвигались медленно, словно сонные мухи. Вэл, стремясь разбудить некоторых из них, будто случайно врезался плечом в прохожих.

– Эй, ты! – возмутился один из «пострадавших», но увидел перед собой подростка и отстал.

К ярмарке стекались люди. Особенно внимание Вэла привлекла молодая мама, которая бегала за малышкой. Ребенок то и дело падал на пыльную дорогу, начинал хныкать, а женщина каждый раз ловила дочу в невидимые объятья и небрежным движением руки очищала маленькие ладошки от пыли. Если бы не магия, неуклюжая малышка давно превратилась бы в ходячий комок грязи.

Музыку Вэл услышал издалека, не сдержался и побежал, преодолев последние сотни метров за минуту. Уже виднелись цветные украшенные повозки. Они составляли полукруг, внутри которого и проходило все действо. Народ потихоньку подтягивался и начинал шуметь. Доносился детский рев, тихие хлопки, смех, десятки голосов, музыка – все звуки сливались в безумную какофонию.

На входе в ярмарочный круг сидели музыканты, а рядом с ними в воздухе парили скрипки, трубы и барабаны, самостоятельно создавая музыку. Вэл на несколько секунд остановился и взглянул на сосредоточенные лица музыкантов. Пять напряженных серьезных мужиков с закрытыми глазами сидели на маленькой сцене. Вэл как-то пытался научиться играть на флейте, но быстро забросил это дело – надоело. Зато узнал, как создается музыка: музыканты должны мысленно представлять мелодию. Каждую ноту, каждый такт. Инструмент, повинуясь воле хозяина, играет. Поговаривали, что лучшие музыканты создают музыку, руками перебирая струны и управляя смычком, ртом вдыхая воздух в духовые инструменты – но в Эсоне таких гениев не было.

Вэл не удержался и крикнул одному из музыкантов:

– Эй, усатый, по тебе паук ползет!

Пухлый барабанщик с длиннющими усами неуклюже подпрыгнул, открыл глаза и захлопал по телу ладонями, пытаясь убить несуществующее насекомое. Барабан с грохотом упал на землю. Музыканты сбились, и вся мелодия угасла за считанные секунды. На Вэла уставились пять возмущенных пар глаз.