Доктор, который научился лечить все. Беседы о сверхновой медицине - Александр Никонов Страница 9

Штатного схода и развала у современного горожанина, проводящего половину жизни, сидя на заднице, быть не может. А к какой именно патологии приведут его личные перекосы — к камням в почках или простатиту, — зависит от индивидуальных особенностей человека. Различие между автомобилем и человеком только в том, что человек свои жёваные «шины» может восстановить в силу сложности собственного устройства, которое предполагает механизмы саморемонта.

Блюм ничего не лечит, и потому отказался от гордого звания врача:

— Я не лечу, я оздоравливаю.

Лечат орган. Оздоравливают человека. Вот это и есть настоящая медицина. Быть может, медицина завтрашнего дня. Она основана на совершенно иных принципах и представлениях.

— У вас постоянно проскакивает слово «энергия» в разных вариациях — «энергобаланс», «энергодотационный режим», «энергосберегающий», — возвращаю я читателя к прерванному разговору.

Блюм некоторое время в раздумчивости барабанит по столешнице пальцами.

— Так удобнее рассуждать. Картина яснее. Помните, я говорил о тканевой деградации? Вот у нас есть некий орган, который тратит 100 условных единиц энергии. При этом на свое собственное жизнеобеспечение, то есть на поддержание жизнедеятельности клеток, он тратит 40 единиц, а остальное — на внешнюю функцию, то есть на работу для организма. И если теперь по каким-то причинам, например, из-за спазмированности или перекрученности, то есть потери формы, энергообеспечение органа начинает падать и валится до 60 единиц, то теперь на внешнюю функцию остается всего 20. А 40 уходит на поддержание жизни клеток этого органа. Клетки чувствуют себя нормально, но организм в целом потерял.

А если энергопоток сжался до 40 единиц? Ткань еще жива, но функции у органа уже нет. Парализованная рука живая, в ней идут обменные процессы, но она не работает. Нейродинамические команды не проходят. Человек не может поднять вес собственной руки. Но рука живая, она не гниет.

Что делать?

А давайте попробуем помочь организму поднять вес руки, раз он сам не справляется, может, там какие-то остаточные движения и усилия ещё остались? Может, если бы рука не была такая тяжелая, а была бы как пушинка, он её поднял бы? В этом и заключается основа метода — внешний привод. Энергодотация. Я за больного работаю. А он пытается стараться.

Теперь вернемся к нашему условному примеру. И предположим, что энергопоток к органу пережат до 30 единиц. Теперь уже самой ткани на выживание не хватает! А она хочет жить! И для выживания у неё есть два девиантных варианта — она может деградировать в соединительную ткань или изменить тип энергообеспечения и переродиться в опухоль. Опухоль — те же клетки, только перестроившиеся. Если энергоресурс упадет до 35 условных единиц, это будет зрелая опухоль. А если энергопоток сократится до 20, скажем, единиц, это будет опухоль незрелая, агрессивная. Вот так и появляется первичный рак.

Теперь, что такое метастазирование? Считается, что есть два пути распространения метастаз — лимфогенный и гематогенный, то есть по лимфатическому руслу и по кровяному якобы разносятся раковые клетки. Но давайте посмотрим на кровяное русло — это же система труб с множественными разветвлениями. Если мы поставим задвижку на главное русло и будем её придавливать, то первым делом кровоснабжение исчезнет на дальнем конце — в самые тонкие трубочки просто не дотечёт. Ещё придавим — кровоснабжение исчезнет уже вот здесь, поближе к задвижке, потом ещё ближе… Это и есть метастазирование. Сначала опухоль возникла в месте номер один — самом дальнем конце, потом в месте номер два — поближе, потом в месте номер три — ещё ближе к «задвижке». Вот и весь механизм метастазирования, и ничего другого тут нет. Незачем голову ломать, метастаз из печени в легкое улетел или наоборот. Метастазы возникают против кровотока.

Онкологи удивляются, когда я им говорю, что метастаз должен быть вот тут и тут: «Откуда ты знаешь? Как ты это предсказываешь?» А я просто матчасть знаю, как идет раздача гемодинамических ресурсов. Я могу потрогать тело и определить, где поджало. Там и причина рака.

— Одним касанием?

— Сейчас да. Когда-то на расшифровку и постановку диагноза у меня уходили часы раздумий. Но за десятилетия так навострился, что теперь мне достаточно просто руку человеку на плечо положить — ощутить тонус мышц, и я все пойму про него… Или просто придержу дверь перед ним как бы невзначай и посмотрю, как он будет двигаться, чтобы в образовавшуюся щель пролезть. Мне порой достаточно посмотреть на то, как человек садится в кресло и встает, на цвет и выражение лица… У человека десятки разных отпечатков, которые наложила на него болезнь. И которые никто не видит, не считывает, потому что все уткнулись в анализы, и за ними не видят человека в целом.

— А этому можно научить? Жалко, если такой багаж уйдет вместе с вами.

— Научить этому? Я не могу за пять минут вложить в голову человека сорок лет своей практики. И за сто часов не смогу. Ведь за этим не только опыт, не только знания. Но еще и медитативные упражнения, как процессы образного представления. Вы не можете анатомию усвоить в том варианте, в котором она представлена в книге. По книге её можно только выучить. Но для того, чтобы в этом во всем ориентироваться, она у вас должна ожить. Морфология должна ожить! Вы должны внутрь анатомии погрузиться так, чтобы понять смысл каждой бороздки, каждой дырочки, каждого сочленения, и как это всё внутри живет, течет, перетекает и между собой взаимодействует. И это единственная тема, которая стоит медитации! Потому что вообще-то я к медитациям настороженно отношусь. Зачем люди ими занимаются?

Вот, скажем, известная поза — шавасана, — поза трупа. Что мы должны представлять, лежа в ней? Как легли в гроб и течет вода весенняя? Вас похоронили, вы умерли, вас закопали, вы разлагаетесь. На то она и есть поза трупа. Хотите помедитировать на эту тему? Нет? Тогда завязываем с медитацией… Или, может, хотите повспоминать прошлые жизни? Зачем? У вас нет настоящего и будущего?.. Медитация должна решать практические задачи, а не просто так выполняться по принципу «чтобы было». Я с её помощью решал практические задачи — ощутить тело человека, ощутить живую анатомию.

Рассказываю простую технику медитации для примера. Вот взяли представили стакан. Попробуйте ощутить этот стакан изнутри. В нем горячая вода налита, он определенной формы. Представили? Ощутили?.. Теперь бросили в эту горячую воду бумажку. Бумажка начнет намокать. И вы этот процесс должны научиться ощущать — что будет чувствовать кружка. Что чувствует другой человек, когда вы положили ему на плечо руку и стали одним целым. Ваши тела соединились… Это тренинг. Наложенный на знание матчасти. Диагностика через прикосновение. И теперь, когда я кладу руку вам на плечо, я за счет малейших ответных откликов вашего тела начинаю вас ощущать — вот там зажато, вот там смещение, вот там то, а там это. Ну и как этому научить?

— То есть анализы и снимки, в которые утыкаются другие врачи, вам не нужны?

— Нет, я же не врач. Когда был врачом, нужны были. А теперь без надобности, — говорит Блюм, и я не понимаю шутка это или великая мудрость… — Ну, представьте себе картину. Один врач говорит другому: «Вась, мы с тобой в этой больнице работаем не первый год, мы с тобой друзья. Слушай, найди мне невесту! Хочу жениться». Тот отвечает: «Не вопрос! Подберу тебе девок!» И на следующий день выкладывает на стол три рентгеновских снимка: «Вот, выбирай! Одна другой краше. Вот снимки таза, вот снимки хребтов!» И рядом кладет еще три анализа мочи: «Глянь! Не девки — загляденье! На какой будешь жениться?..» Тот ошалел: разве можно на анализе мочи жениться? Мне бы посмотреть, потрогать вживую.