Исцеление воспоминанием - Рено Жильбер Страница 8

Что же делает фамильное древо перед лицом всех этих катастроф? Чтобы не погибнуть (что происходит, когда секрет окончательно не может быть выражен), оно стремится сбалансировать само себя, иногда самым причудливым образом, со святым на одной стороне и убийцей на другой.

«N. К.»: Вы говорите о нем, как будто это дерево в буквальном смысле!

А. X.: Но это действительно живое существо!

Некоторые психоаналитики, занимавшиеся генеалогическими исследованиями, действительно желали свести их к математическим формулам, рационализировать их. Но древо – это не что-то рациональное, это органическое существо, подлинное дерево! Я особенно осознал это в процессе инсценировок семейного древа. Человек, чье семейное древо мы собирались изучать, должен был выбрать из аудитории тех, кто будет представлять его родителей, пращуров, братьев и сестер, иными словами – всех. Затем он рассаживал их в креслах, местах, продиктованных логикой древа. Теперь каждый «актер» должен был выражать себя. Где он себя обнаружил? В центре? На периферии? Как он чувствовал себя, посаженным на это место? Некоторые стулья были расположены очень далеко, некоторые ближе, другие даже соприкасались друг с другом… Итак, представив семью таким образом, как живую скульптуру, мы обнаружили нечто невероятное: люди, выбранные случайно и расположенные, чтобы представлять различных членов семьи, полностью соответствовали данным персонажам, и каждый начинал понимать свое собственное древо как никогда ранее… Подсознание не научно, а артистично. Поэтому изучение древа должно проводиться не только чистым разумом. В чем разница между геометрическим телом и органическим? В случае геометрического тела мы в точности знаем, в чем состоит взаимодействие частей. В органическом теле эти взаимосвязи загадочны, мы можем что-то добавить или удалить, а организм останется прежним. Внутренние взаимосвязи дерева загадочны. Если мы хотим их понять, мы должны проникнуть в наше подсознание. Как во сне.

Сон семейного древа нужно не интерпретировать, его нужно пережить.

«N. К.»: Но это не сон, а кошмар, разве не так?

А. X.: Скорее приглашение поработать, как в гексаграмме 18 «И цзин» («И цзин», или «Книга Перемен» – наиболее ранний из известных истории китайских философских текстов), которая называется «работайте над тем, что испорчено». Образ отсылает нас к тарелке еды, полной червей; комментарий гласит: «Условия дегенерировали в стагнацию. Когда человек сталкивается с ситуацией, в которой он неудовлетворен, та же ситуация содержит все необходимое, чтобы избавиться от нее». Это просто чудесно! Когда у меня есть проблема (гнилое блюдо), я знаю, что есть работа, которую нужно сделать. То же самое с Таро: каждый раз, когда человек вытягивает карту вверх ногами, я говорю ему: «Это не плохая метка для тебя, это предстоящая твоя работа». Проблема в том, что многие цепляются за свое страдание. Женщина плачет: «Мой мужчина бросил меня!» Я отвечаю: «Давай проанализируем почему». Она протестует: «Нет, не анализируй это. Я страдаю, но так и должно быть». Что же делать? Может быть, она такая потому, что ее не любили в детстве, и у нее возникает чувство бытия самой собой только в страдании. Многие люди – не вы, конечно (широкая улыбка), – ненавидят страдание, но не могут отбросить его, потому что оно дает им чувство собственного существования.

«N. К.»: Что бы порекомендовал «И цзин»?

А. X.: «Пересечь великую воду», иными словами – совершить путешествие в себя, начать с себя, изучить собственные представления о себе, затем разные аспекты своей сущности, следуя оси, пока не доберешься до божественного…

В чем цель? Оказаться в мире со своим подсознанием. Не стать независимым от подсознания (что бы это значило?), но сделать его своим союзником. Если мое подсознание – мой союзник, потому что я выучил его язык, потому что у меня есть ключ от его загадки, оно начинает работать на меня: оно служит мне, я служу ему – мы работаем вместе. Но моим подсознанием является семья. По сути, это не вопрос независимости от семьи, а вопрос способности проникнуть в нее и сделать ее моим союзником внутри меня. Я не говорю о физических людях, которые могут быть где угодно, но о семье, которая внутри меня. Я должен проработать каждый персонаж этой внутренней семьи как архетип. Я не должен осознавать только себя в моей внутренней сущности. Я должен осознать каждого из них. Я должен возвысить, облагородить их. Все, что я даю им, я даю сам себе. Что же касается тех, что подобны монстрам, – это трансформирует их. В этой трансмутации я дам им все на моем ментальном уровне. Внутри себя я должен создать самоосознающих существ всех моих родственников и предков. Так сказано: «Собака – тоже Будда». Это значит, что мои отец и мать – тоже Бог, что мои дяди и тети – тоже Будда.

Итак, это означает, что мне надо отыскать буддовость в каждом члене моей семьи. Включает ли это тех, кто отклонился от буддовости? Разве их сердца не полны озлобленности, их умы – сумасшедших идей, а их сексуальность ведома исковерканными желаниями? Что же, как пастух с овцами, я должен направить их на истинный путь. Внутри себя я должен направить мою семью по правильному пути, провести чистку их нужд, желаний и эмоций. Такова миссия: работа по излечению дерева, а не, как некоторым может показаться, освобождение от дерева. Это не вопрос достижения некой автономии… это было бы подобно желанию независимости от общества, от мира, от космоса. Независимости от моего дыхания!!! На самом деле это невозможно. Даже если я стану отшельником, я принадлежу обществу и Вселенной.

«N. К.»: И как же мне работать с семьей?

А. X.: В воображении. Нужно создать этот совершенный сон в самих себе. Так мы излечиваем эту огромную рану. После мы можем передать это лечение нашим детям… Это может принимать бессчетные формы. Лично я написал роман «Дерево Бога, где вешают людей» (l’Arbre du Dieu pendu). Некоторые работают через то, что пишут картины, некоторые с помощью театра. Каждый должен найти свой способ и украсить его.

«N. К.»: Как понять, что древо излечилось или на пути к излечению?

А. X.: Дерево всегда определяется плодом. Если плод горький, даже если он произошел от огромного, величественного дерева, – это плохо.

Если же плод хороший, даже если произошел от кривого маленького деревца, – это прекрасно. Древо внутри нас – это вся наша семья, прошлая и будущая, а мы – его плоды.

«N. К.»: Некоторые ламы утверждают, что нам надо молиться за наших предков, и даже за тех, которые достигли буддовости, потому что это им нужно. Между нами и предками существует некий обмен…

А. X.: Однажды я посетил Сант-Мари-де-ля-Мер (город и коммуна на юге Франции. – Прим, пер.), где есть знаменитая черная Дева, которую приветствуют цыгане на волнах. Сначала у меня была идея чего-нибудь попросить. Но в итоге я представился Деве и сказал ей: «Слушай, все так много всего у тебя просят, так что я сделаю тебе массаж!» И сделал массаж черной Деве, чтобы она расслабилась. Это принесло моей душе невероятный покой – массировать Деву, у которой все так много просят. Это открыло мой ум. Действительно, когда делаешь массаж больному человеку, ты массируешь несовершенство, но одновременно ты делаешь массаж Будде. Лекарство подчинено больному, оно находится в положении слуги, служит больному. Я не путь, я коврик для ног. Я не свет, я выключатель. Если я хочу построить семейное древо, я должен поместить себя в положение слуги, а не выпячивать себя как эксперта. Я должен ступить на путь полного неведения и оттуда принять другого в этом неведении и помочь ему существовать, помочь ему идти к собственному свету.