Три кита здоровья - Юрий Андреев Страница 25

К данному случаю хорошо подходят слова американскогописателя Вашингтона Ирвинга: «Великие люди ставят себе цели, остальные живутсвоими желаниями». Но эта истина не является абсолютной, ибо действительностьставит перед самыми обычными людьми, более того, перед огромными массамиобыкновенных людей такие цели. Кроме того, ставит и в такие обстоятельства,когда и целеполагание у каждого становится огромным, и возможности организмадемонстрируют тот максимум, который заложен в человеке. Во время ВеликойОтечественной войны случалось, например, что сотни и тысячи людей, форсируяводную преграду, бросались в ледяные волны и никто из них не заболевал ниангиной, ни так называемым ОРЗ. Вот что означает экстремальный настрой психики.Сравним с подобным состоянием свое беззаботно прогулочное, скажем, когда промоченныеноги порождают грипп с множеством других сопутствующих неприятностей…

Мы не только болеем в условиях вялой, размазанной жизни, мыи устаем от нее тогда, когда у нас нет крупной цели. Когда же таковаяпоявляется, то человек может забывать о еде, о питье, о всевозможных суетныхделах. Он живет, он — горит, и горение такое, казалось бы, при определенномистощении материальных ресурсов, продолжается тем не менее не годы, адесятилетия, много десятилетий. Отсутствие подобных чувств или угасаниеподобных всеохватывающих желаний есть признак наступившей или уже вплотнуюподступившей старости. Старости не в смысле биологического возраста, но всмысле затухания огня жизни в человеке.

Да, цели, вдохновляющие на долгое и сильное горениечеловеческую личность, могут быть различны. Но я хотел бы сейчас «зарядить» повозможности каждого из тех, кто читает эти страницы, таким представлением,которое окажется необходимым не только ему самому, но и всем нам. На мойвзгляд, подобный мощный и долговременный духовный заряд крайне необходим людям,особенно сейчас, когда наступил период некоего нравственного безвременья имассовой растерянности, когда прежние идеалы оказались дискредитированы иочернены преступными сплошь да рядом формами и средствами их достижения, а новыеценности еще нуждаются в определении. То, что будет сказано далее, естьконцентрированное извлечение из реальной жизненной практики очень разных людей,которых сближает лишь то, что все — они долгожители. Что же именно позволилокаждому из них на протяжении фактически целого века сохранять доброе здоровье иясную голову? Качество это, стратегически важное и для его носителя, и для всехнас, землян, есть высокая доброта, есть человечность, даже бесчеловечность.Целеполагание подобного масштаба для каждой личности есть путь к максимальномуросту своей духовности (и, следовательно, здоровья) и к максимальному благудругих людей.

Анастасия Ивановна Цветаева старше нашего века, она родиласьв 1895 г. Жизнь ее сложилась крайне непросто, очень нелегко: с одиннадцатилет без матери, с девятнадцати — без отца. Трижды она повидала неволю. Первыйраз просидела в Бутырках более двух месяцев в 1934 г. и была освобожденапо настоятельному ходатайству Максима Горького. В 1937 г., когда Горькийуже умер, ее снова арестовали и дали десять лет лагерей. Ей довелось пройтидвадцать пять лагерей Сибири и Дальнего Востока, а сколько же пересыльных тюреми этапов!.. После освобождения ее снова арестовали и отправили в Сибирь навечное поселение, как было сказано в приговоре. Реабилитирована она была тольков 1959 г., в возрасте, следовательно, 64 лет. Что же помогало этой женщиневыжить и сохранить здоровье и добрый настрой духа? Это постоянная напряженнаяработа, прежде всего мысли, стремление сохранить память о тех людях, с чьими трагическимисудьбами пересеклась ее жизненная дорога, это ее неустанная забота опопуляризации творчества ее безвременно ушедшей из жизни сестры, замечательнойрусской поэтессы Марины Цветаевой. Она была добра ко всему живому, ее образжизни — это непрестанное милосердие: к людям, кошкам, голубям. Она не уставалаисповедовать, защищать и утверждать высокие общечеловеческие законы бытия.

Девяносто восемь лет (1872–1970) прожил на свете английскийфилософ Бертран Рассел. Свою биографию он препроводил краткой заметкой, котораяназывается «Для чего я жил?». Это был потомственный аристократ, теоретик внауке, всю свою жизнь — без малого век — просидевший над книгами, и думается,что из этой исповеди должен был предстать перед нами образ высокого жрецаакадемической кабинетной науки. Но нет! Становится ясным, почему этот философна закате своих дней стал участником массовых демонстраций в защиту мира. Онписал: «Три страсти, простые и неодолимые, владели мною всю мою жизнь: жаждалюбви, страсть к познанию и сострадание к людям… Любовь и наука, насколько онивообще достижимы, влекли меня ввысь, к небесам, а жалость к людям возвращала наЗемлю. Стоны бедняков эхом отдавались в моем сердце. Дети, которых некомунакормить, рабы под гнетом поработителей, лишенные надежд старики, чьи детитолько и думают, куда бы их сбыть, — словом, весь необъятный мир нищеты,мученичества и страданий: какая это насмешка над всем, что мы называемчеловеческим достоинством! Я старался, как мог, обезоружить зло… Вот это все ибыла моя жизнь. Поразмыслив, я пришел к выводу, что она стоила того, чтобы еепрожить. Если бы мне предложили начать заново, я прожил бы мою жизнь точно также».

Да, разумеется, жизнь сибирской каторжницы АнастасииЦветаевой разительно отличалась от жизни английского лорда Бертрана Расселаотличалась внешне. Внутри же — и в том и в другом, и в третьем, и в четвертом,и во множестве других случаев — это жизни, которые похожи одна на другую вглавном: в стремлении прожить ее истинно по-человечески — так, как это достойноличности, ощущающей свое единство со всеми другими людьми на планете. Неотдельность своей хаты с краю, а свою ответственность за всех в этом подлинноммире. Соучастие в судьбе и ближних, и дальних. Отсутствие зацикленности назаботах исключительно о себе, любимом.

Когда корреспондент газеты «Советская культура» задал вопросизвестному бизнесмену, американскому общественному деятелю, каким образом емуудалось достичь феноменальной работоспособности и подвижности в стольпреклонном возрасте (а Хаммер — живое воплощение самой истории, ибо этотчеловек еще в первые годы революции неоднократно встречался с ВладимиромИльичем Лениным), то Хаммер ответил очень четко. Он сказал о том, что плаваеткаждый день, не пьет спиртного, не курит, постоянно путешествует, многоработает и все это поддерживает его бодрость. Но главным для него было —стремление добиться и споспешествовать осуществлению двух своих великихмечтаний, которые пока не сбылись: достижению устойчивого мира на Земле иисцелению человечества от рака. Стремление не только дожить до того дня, когдаэти мечты станут реальностью, но и собственные усилия помочь им статьреальностью — вот великий стимул, властно мобилизовавший все внутренние силыэтого человека на активную жизнь в течение более чем девяноста лет. Этопрекрасно, когда человек ставит задачи больше себя и выше себя нынешнего.Подобно стреле, выпущенной из тугого лука, летит он вперед, все дальше и всевыше. И особенно прекрасен и жизнедеятелен его дух, когда он стремится к тому,чтобы человек реализовал себя полностью, во благо всем людям Земли.