Мой легкий способ - Аллен Карр Страница 12

Я откладывал тот ненавистный день, когда мне придется вернуться в контору «Пит, Марвик, Митчелл и компания», до последней возможности. Мое возвращение в контору произошло точно так, как я и ожидал. Я прибыл на службу ровно к 9 часам утра, чувствуя себя уныло и подавленно. Следующие два часа я просидел в ожидании собеседования с начальником отдела. Я знал, что меня должны были перевести в главный офис – большое помещение с другими клерками-стажерами и дипломированными бухгалтерами. Единственными работниками с отдельными кабинетами были управляющие и помощники управляющих в различных аудиторских отделах.

Все эти два часа я наблюдал за теми, с кем мне предстояло работать и заново вникать в служебные отношения. Было видно, как двое наиболее квалифицированных работников соперничали друг с другом за более высокий пост в компании. С одним из них, которого звали Вествуд, я выезжал на аудиторскую проверку. О нем у меня сложилось очень хорошее впечатление как о человеке умном и приятном в общении. Я не сразу узнал его, потому что у него исчез тот приятный камберлендский выговор, характерный для жителей этой местности. Теперь он носил шляпу-котелок и костюм в тонкую полоску, да к тому же брал с собой зонтик, который, как я обнаружил, он так и не раскрывал, даже в сильный ливень.

Второго сотрудника, с которым мне раньше не доводилось встречаться, звали Ингрэм, и он, по всей видимости, как говорится, в рубашке родился. Между этими двумя уже было несколько мелких стычек. Сейчас же между ними разыгрывалась финальная схватка за самую ценную для бухгалтера дорогую вещь – перьевую ручку «Паркер-51», ведь в те времена шариковых ручек еще не было. Привожу отрывок их разговора:

Вествуд: У кого-нибудь есть чернила?

Ингрэм: Так вот же банка стоит, прямо перед твоим носом, не видишь что ли?

Вествуд: Да вижу я, но разве это чернила фирмы Квинк?

Ингрэм: А ты что, не видишь этикетку? (громко, во всеуслышание)

Вествуд: Вижу, но в эти банки заливают всякую дрянь вместо чернил.

Ингрэм (встал из-за стола и, пройдя через всю комнату, взял со стола банку с чернилами. Презрительно фыркнув): Надо же, это действительно чернила Квинк.

Я думал, что он начнет выпендриваться и интересоваться, какого года выпуска эти чернила, но он не стал этого делать. Он был вполне доволен своей маленькой победой и не хотел упускать свою удачу. Его поведение никого, кроме меня, не удивило. Я пробыл в этом здании меньше часа и уже представлял, сколько же мне придется терпеть эти глупости, если я буду здесь работать.

И я не стал принимать решение сразу, а решил выждать время. Пример моей матери и собственный опыт службы в ВВС научили меня этому. Я мог бы выбрать себе и гораздо лучшую профессию, чем эта, профессию, которой я мог бы заниматься в жизни. И на это у меня было три причины. Первая была связана с моими коллегами, т. е. с теми, с кем я должен был работать бок о бок бо́льшую часть времени.

Существовало два совершенно разных типа дипломированных бухгалтеров: бывшие клерки-стажеры и те, кто проходил практику в мелких провинциальных фирмах и поступил на службу в контору «Пит, Марвик, Митчелл и компания», дабы улучшить свой послужной список. Так же как и родителям, которым было трудно свыкнуться с мыслью о том, что их чада стали взрослыми, руководству компании было трудно признать, что их некогда бестолковые офисные мальчики на побегушках, а позже чуть менее бестолковые клерки-стажеры стали дипломированными специалистами. Те же, кто проходил практику в провинциальных конторах, и даже те, кто только начал ее проходить, пользовались гораздо большим уважением, нежели те, которые начинали работу в фирме с самых низов. У старожилов фирмы был большой опыт проведения аудиторских проверок в крупнейших компаниях на континенте, в то время как новички, работавшие за городом, лишь разбирали бухгалтерские отчеты местных фермеров.

Это означало, что новички, попавшие в такую контору, как фирма «Пит, Марвик, Митчелл и компания», чтобы набраться ценного опыта, превращались в удачных предприимчивых дельцов. В среднем аудиторская проверка длилась около двух недель, и в течение этого периода времени один из этих амбициозных людей должен был стать моим начальником. На следующей проверке его место займет другой. У меня была возможность сравнить их работу и перенять у них опыт.

Одним из огромных плюсов работы в подобной фирме было то, что, несмотря на мой молодой возраст, мне разрешалось проникать в финансовые тайны крупнейших и наиболее преуспевающих компаний в стране. Хотя деятельность многих из таких компаний была почему-то не очень эффективна, они, несмотря на недостатки организации, держались на плаву. Все же на их примере можно было научиться, как успешно и эффективно управлять бизнесом.

Я быстро смог понять, что практически каждая группа бухгалтеров, проводящая аудиторскую проверку, либо намеренно занижала истинные доходы компании, дабы избежать уплаты налогов, либо завышала их, чтобы одурачить акционеров и банкиров. У меня начал появляться нюх на такие дела. Типичные викторины с бесплатной раздачей призов для компании были своего рода лазейкой, прикрытием и удобной возможностью сделать заявление по поводу какого-нибудь аспекта ее деятельности. Умение читать между строк стало для меня очень ценным, когда позднее я начал устанавливать истинные положения о курении.

И хотя теперь моя работа казалась мне более интересной, у меня все еще не было ни малейшего желания становиться дипломированным бухгалтером. В то время для меня наступала стадия полного отсутствия амбиций. Я не испытывал особой преданности по отношению к фирме. Скорее наоборот. И мое негативное отношение не улучшилось от реакции начальства, когда я осмелился попросить повышения.

Менеджер отдела, который заставил меня прождать два часа, когда после службы в армии я вновь вернулся в компанию, был саркастическим, циничным типом по имени Данкерли, и именно к нему я обратился с просьбой о повышении жалованья. Я полтора месяца тщательно планировал, как мне к нему подойти и с чего начать разговор. Так же как и в шахматах, когда чемпион должен просчитать тактику своего соперника на ход вперед, я тоже заготовил аргументы на каждое возражение, которое может возникнуть у Данкерли.

В то утро, когда я отважился поговорить с ним, в газете я заметил картинку из комикса про бедолагу, который оказался в такой же ситуации, что и я:

– Можешь мне не говорить, – ворчала жена бедняги, когда тот вернулся домой ни с чем. – Я и так вижу, что у тебя духу не хватило попросить повышения.

– Прости, дорогая. Я был так взволнован из-за того, что меня уволили, что просто забыл об этом спросить.

И хотя я был уверен, что меня ожидает та же участь, меня это мало заботило. Весь офис был в курсе того, что я собирался сделать, и их неподдельный интерес придавал мне сил идти напролом. Отступать было поздно. Желая произвести впечатление уверенного в себе человека, я подошел к двери кабинета и дважды громко постучался. Но никто не ответил. Было ли это сделано специально, чтобы таким образом нарочно деморализовать меня, – не знаю. Но через полминуты я услышал: «Проходите». Конечно, подумал я, произнести фразу «можете войти» для человека с таким самомнением стоило бы неимоверных усилий.