Шесть рассказов, написанных от первого лица - Уильям Сомерсет Моэм Страница 8

«Дорогая, это ведь будет не очень ловко?».

«Но недолго. В конце-то концов осенью он возвращается на Борнео».

«Ну, нельзя отрицать, что выглядишь ты гораздо моложе».

«Знаю. Я и чувствую себя гораздо моложе».

Вскоре они уже встречались каждый день. Утром гуляли вместе по парку или посещали какую-нибудь картинную галерею. Они расставались, чтобы Марджери могла встретиться с мужем за ленчем, а потом снова воссоединялись и ехали в автомобиле за город или в какое-нибудь местечко на Темзе. Марджери ничего не рассказывала мужу. Она, вполне естественно, считала, что он не поймет.

— Как получилось, что вы так и не познакомились с Мортоном? — спросил я Дженет.

— Она не хотела. Видите ли, мы с Марджери принадлежим к одному поколению. И я ее понимаю.

— Ах, так!

— Разумеется, я делала все, что могла. Когда она отправлялась куда-нибудь с Джерри, считалось, что она проводит время со мной. Я принадлежу к тем людям, которые ставят все точки над «i»

— Между ними что-то было?

— О, нет! Марджери не такая женщина.

— Откуда вы знаете?

— Она бы мне рассказала.

— Пожалуй.

— Разумеется, я ее спросила. Но она отрицала наотрез, и я уверена, что она говорила правду. Между ними ничего такого не было. Ни тени.

— По-моему, это странно.

— Но, видите ли, Марджери очень порядочная женщина.

Я пожал плечами.

— Она была абсолютно верна Чарли. И не обманула бы его ни за что на свете. Ей и так было невыносимо держать от него что-то в тайне. Как только она поняла, что влюблена в Джерри, она хотела признаться Чарли. Конечно, я умоляла ее этого не делать. Я сказала, что это ничему не поможет и только причинит боль Чарли. В конце-концов мальчик уедет через пару месяцев, и какой смысл поднимать историю из-за того, что долго не продлится?

Однако неминуемый отъезд Джерри и стал причиной катастрофы. Бишопы, как всегда, готовились отправиться за границу — совершить автомобильную поездку по Бельгии, Голландии и Северной Германии. Чарли с головой ушел в дорожные карты и путеводители. Он расспрашивал друзей о шоссе и отелях. Он предвкушал отпуск с бурлящим восторгом школьника. Марджери слушала его, и ее сердце наливалось тяжестью. Их не будет четыре недели, а в сентябре Джерри уедет. Им остается так мало времени! И лишиться такой значительной его части было нестерпимо. Мысль об автомобильной поездке выводила ее из себя. Времени оставалось все меньше и меньше, и она все больше и больше теряла власть над собой. Наконец она решила, что есть только один выход.

«Чарли, я не хочу ехать, — неожиданно перебила она, когда он рассказывал ей о ресторане, про который только что услышал. — Может быть, ты пригласишь кого-нибудь поехать с тобой?»

Он недоумевающе посмотрел на нее. Ее ошеломили собственные слова, и губы у нее чуть-чуть задрожали.

«Но почему? Что случилось?».

«Ничего не случилось. Просто у меня нет настроения. Я хотела бы пожить некоторое время одна».

«Ты больна?».

Она увидела страх у него в глазах. Страх за нее, и она не выдержала.

«Нет. Я еще никогда себя так хорошо не чувствовала. Я влюблена».

«Ты? В кого?».

«В Джерри».

Он изумленно уставился на нее. Он не верил собственным ушам. Она неверно истолковала выражение его лица.

«Упрекать меня нет смысла. Я ничего не могу с этим поделать. Он уедет через несколько недель. Я не хочу напрасно терять то недолгое время, которое он еще здесь пробудет».

Чарли расхохотался.

«Марджери, как можно быть такой дурой? Ты же ему в матери годишься».

Она покраснела.

«Он влюблен в меня не меньше, чем я в него».

«Он тебе это говорил?».

«Тысячу раз».

«Чертов враль, только и всего».

Он рассмеялся. Его пухлый животик затрясся от смеха. Ему это казалось препотешной шуткой.

Возможно, Чарли взял с женой неверный тон. Дженет, похоже, думала, что ему следовало быть нежным и чутким. «Он должен был бы понять!» Я представил себе рисовавшуюся ей картину: мужественная сдержанность, безмолвная печаль и, в заключение, — добровольный отказ от всех своих прав. Женщины всегда живо чувствуют красоту чужих самопожертвований. Дженет посочувствовала бы ему и в том случае, если бы он пришел в неистовый гнев, сокрушил кое-что из мебели (вместо поломанной ему пришлось бы купить новую) или дал Марджери в челюсть. Но смеяться над ней было непростительно. Я воздержался от замечания, что для довольно полного и не очень высокого профессора микробиологии пятидесяти пяти лет было бы крайне трудно внезапно перевоплотиться в пещерного человека.

Как бы то ни было, поездка по Бельгии не состоялась, и август Бишопы провели в Лондоне. Они были не слишком счастливы. Встречались за ленчем и обедом каждый день в силу многолетней привычки, а остальное время Марджери проводила с Джерри. Часы с ним искупали все, с чем ей приходилось мириться, а мириться ей приходилось с очень многим. В саркастическом юморе Чарли был определенный площадной оттенок, он постоянно отпускал шуточки по ее адресу и адресу Джерри и отказывался отнестись к происходящему серьезно. Он злился на Марджери за ее глупое поведение, но, видимо, ему и в голову не приходило, что она может быть ему неверна. Я справился у Дженет.

— Ни малейших подозрений у него не было. Он слишком хорошо знает Марджери.

Недели шли своей чередой, и наконец Джерри отправился назад на Борнео. Отплывал он из Тилбери, и Марджери поехала его проводить. Вернувшись домой, она проплакала двое суток. Чарли следил за ней с возрастающим раздражением. Нервы у него совсем истрепались.

«Послушай, Марджери, — сказал он в конце концов, — я был очень терпелив с тобой, но теперь тебе пора взять себя в руки. Это уже выходит за пределы шутки».

«Почему ты не можешь оставить меня в покое? — вскрикнула она. — Я потеряла все, чем жизнь меня радовала».

«Не будь дурой!» — сказал он.

Не знаю, что еще он ей сказал. Но он был настолько неразумен, что выложил ей сполна свое мнение о Джерри и, насколько я понял, портрет набросал самый черный. Это вызвало первую бурную сцену между ними за всю их супружескую жизнь. Она терпела насмешки Чарли, пока знала, что увидится с Джерри через час или на следующий день, но теперь, когда тот был потерян для нее навсегда, она больше не могла их сносить. Неделю за неделей она держала себя в руках, но теперь потеряла всякую власть над собой. Возможно, она сама толком не знала, что именно наговорила Чарли. Он всегда был раздражителен, и кончилось тем, что он ее ударил. Оба перепугались. Он схватил шляпу и выскочил из дому. Все это тягостное время они продолжали спать в одной постели, но когда Чарли вернулся домой после полуночи, то обнаружил, что она постелила себе на диване в гостиной.