Долгая долина - Джон Эрнст Стейнбек Страница 7

Белая перепелка снова окунула клюв в воду, а потом запрокинула голову, чтобы проглотить воду.

Разум и сердце Мэри вмиг наполнились обрывками воспоминаний. И эта странная грусть… Она вспомнила, как радостно было в детстве получать посылки. Развязывать бечевку, замирая от удовольствия… Вот только внутри всегда ждало разочарование…

Дивной красоты леденец из Италии.

– Не ешь его, милая. На вкус он обыкновенный, зато смотреть – одно удовольствие!

Мэри его не ела, но любовалась им с таким же исступленным экстазом.

– Ваша Мэри – просто красавица! Тихая, нежная, как лесной цветочек.

И эти слова она слушала с таким же исступленным экстазом.

– Мэри, доченька, крепись. Твой папа… твой папа умер.

Первая горечь утраты была сравнима с этим экстазом.

Белая перепелка расправила одно крыло и принялась чистить перышки.

«Это символ моей красоты, – подумала Мэри. – Это моя сущность, мое сердце».

VI

Голубоватый воздух окрасился багровым светом. Цветы фуксии вспыхнули в нем, точно свечки. И тут из кустов вышла серая тень. Мэри потрясенно раскрыла рот. Ее парализовал ужас. Она истошно закричала, и перепелки, забив крыльями, тут же вспорхнули в небо. Кошка шмыгнула обратно в кусты. Но Мэри все кричала, кричала, и на ее крик из дома выбежал Гарри.

– Мэри! Что такое, Мэри? Что случилось?

Она вздрогнула от его прикосновения. И истерически зарыдала. Он взял ее на руки и отнес в дом, положил на кровать. Мэри тряслась всем телом.

– Что с тобой, милая? Что тебя так напугало?

– Кошка, – простонала она. – Кошка кралась к моим птицам! – Мэри села. Ее глаза горели огнем. – Гарри, надо достать яду. Мы сегодня же отравим эту кошку, и дело с концом.

– Ложись, милая. У тебя шок.

– Пообещай, что сегодня же отравишь кошку. – Она заглянула ему в глаза и увидела, как в них загорелся мятежный огонек. – Пообещай.

– Дорогая, – виновато проговорил Гарри, – да ведь чья-нибудь собака может отравиться. Животные ужасно страдают от яда.

– Мне плевать! – закричала Мэри. – В моем саду никаких животных быть не должно!

– Нет, я не стану класть в саду яд! – отрезал Гарри. – Даже не проси. Я вот что сделаю: встану на рассвете, возьму свое новое ружье и выстрелю в кошку. Она испугается боли и никогда сюда не вернется. Пневматическое ружье хорошо стреляет, кошка такого не забудет.

Гарри впервые отказал в чем-то жене. Она не знала, как с этим бороться, но голова у нее разболелась не на шутку. Когда боль стала совсем невыносимой, Гарри попытался загладить вину: он смочил ватку одеколоном и помазал Мэри лоб. Она гадала, стоит ли рассказывать мужу про белую перепелку. Вряд ли он поверит, конечно. А может, он поймет, как это важно для нее, и отравит кошку? Мэри подождала, пока нервы немного успокоятся, и сказала:

– Дорогой, в сад сегодня прилетела белая перепелка.

– Белая? А ты уверена, что это не голубь?

Ну вот, опять он за свое! Умеет же все испортить!

– Уж перепелку от голубя я отличу! – воскликнула Мэри. – Она совсем близко сидела: дивная белая перепелочка.

– Ну надо же! – сказал Гарри. – Я и не знал, что такие бывают.

– Говорю ведь, я видела своими глазами.

Он смочил одеколоном ее виски.

– Наверное, альбинос. В перьях не хватает пигмента или что-нибудь в таком роде.

Мэри опять забилась в истерике.

– Ты не понимаешь! Эта белая перепелка – я! Моя непостижимая загадка, моя душа… – Гарри сморщил лоб, безуспешно пытаясь понять жену. – Ну как ты не понимаешь, милый? Кошка охотилась за мной. Она хотела убить меня. Поэтому я хочу ее отравить. – Мэри вгляделась в его лицо. Нет, он ничего не понял, да и мог ли понять? Зачем она вообще рассказала Гарри про перепелку? Это все нервы, не иначе. В нормальном состоянии ей бы и в голову такое не пришло.

– Я заведу будильник, – заверил он ее. – И утром проучу эту зловредную кошку.

В десять часов вечера Гарри оставил ее одну. Мэри заперла за ним дверь.

Утром она проснулась от его будильника. В спальне все еще было темно, но сквозь щели в занавесках пробивался серый утренний свет. Мэри услышала, как Гарри тихонько оделся, на цыпочках прошел по коридору мимо ее комнаты и осторожно прикрыл за собой входную дверь. В руках у него было новенькое блестящее ружье. Почуяв свежесть серого утра, Гарри невольно расправил плечи и легко зашагал по росистой лужайке. В углу сада он остановился и лег на живот.

В саду постепенно светлело. Металлический перепелиный щебет уже звенел в воздухе. Небольшая бурая стайка подошла к краю кустов, и все птицы дружно склонили набок головы. Потом их вожак протрубил сигнал к действию, и его подопечные быстро-быстро зашагали к краю пруда. Через минуту показалась и белая перепелка. Она подошла к противоположному краю, окунула клювик в воду и запрокинула голову. Гарри поднял ружье. Белая перепелка посмотрела на него. Ружье злобно шепнуло, и птицы тут же разлетелись. Но белая перепелка вздрогнула, упала на бок и замерла.

Гарри медленно подошел и взял птицу на руки.

– Я не думал ее убивать, – сказал он себе. – Я только вспугнуть хотел.

Он осмотрел белый трупик и заметил прямо под правым глазом отверстие. Потом шагнул к фуксиям и бросил мертвую птицу в кусты, но уже в следующий миг отшвырнул ружье, продрался сквозь кусты, нашел перепелку, отнес ее подальше на холм и зарыл там в палые листья.

Мэри услышала в коридоре его шаги.

– Гарри, ты подстрелил кошку?

– Больше она сюда не заявится, – ответил он через дверь.

– Надеюсь, ты ее убил. Только избавь меня от подробностей.

Гарри прошел в гостиную и сел в большое кресло. В комнате все еще стоял полумрак, но верхушки молодых дубков уже сияли в лучах раннего солнца.

– Какая же я сволочь, – пробормотал Гарри. – Какая гнусная сволочь – взял и убил несчастную тварь, которую она так полюбила! – Он уронил голову и посмотрел в окно. – Я одинок. Боже, как я одинок!