Мелкий снег - Дзюнъитиро Танидзаки Страница 55

Таэко сказала, что лучше кого бы то ни было знает цену Кэй-тяну. Ни Сатико, ни Тэйноскэ нет нужды объяснять ей, что он — избалованный барчук, пустой и никчёмный. Конечно, девять лет назад, когда начинался их роман, Таэко этого не понимала, ведь в то время она была ещё совсем ребёнком. К тому же, когда любишь человека, не задумываешься, стоит он твоей любви или нет. Во всяком случае, ей, Таэко, такая рассудочность совершенно чужда. Она ни о чем не жалеет. Видно, ей суждено было полюбить такого никчёмного человека.

Но вот что по-настоящему её тревожит, так это материальная сторона их будущего союза. Кэй-тян — один из членов правления акционерного общества, объединяющего всё магазины семейства Окубата.

Кроме того, по его словам, старший брат обещал в случае женитьбы перевести на его имя какую-то часть собственности, поэтому Кэй-тян видит их будущее в розовом свете и ни о чем не тревожится. Но Таэко-то понимает, что при замашках Кэй-тяна от его капитала очень скоро ничего не останется. Он уже сейчас живёт явно не по средствам. Чтобы оплатить счета, которые каждый месяц поступают из увеселительных заведений, магазинов и от портных, он вынужден чуть ли не со слезами умолять матушку дать ему взаймы из своих сбережений. Но так может продолжаться, лишь пока старушка жива, а случись с ней что-нибудь, старший брат наверняка не станет потворствовать его прихотям.

Какой бы богатой ни была семья Окубата, Кэй-тян — младший сын, поэтому рассчитывать на большую долю наследства ему не приходится. А если старший брат не одобрит его женитьбы на Таэко, так и подавно. Даже если он кое-что и получит, то наверняка займётся спекуляцией на бирже или свяжется с какими-нибудь проходимцами, которые его облапошат. Тогда братья отвернутся от него, и он останется вообще без гроша. Вот что по-настоящему её беспокоит, сказала Таэко. Ей не хочется, чтобы, случись такое на самом деле, люди шушукались у неё за спиной. Поэтому она намерена с самого начала не только ни в чем не зависеть от Кэй-тяна, но даже, если понадобится, быть в состоянии его содержать. Вот одна из основных причин, побуждающих её серьёзно заняться шитьём…

Из разговора с сестрой Сатико поняла ещё и другое: Таэко ни при каких обстоятельствах не поедет в Токио. Пока, правда, необходимости в этом не было: по словам Юкико, в доме старшей сестры и без того повернуться негде. Но если бы положение изменилось и Таэко приказали ехать в Токио, она всё равно не согласилась бы.

Когда речь зашла о том, что в последнее время Тацуо стал ещё более прижимистым, чем прежде, Таэко сказала, что не будет в обиде, если «главный дом» сократит сумму переводимых ей денег. В конце концов, у неё есть кое-какие сбережения, да и куклы приносят определённый доход. А вот Тацуо, должно быть, и в самом деле приходится нелегко — нужно кормить и одевать шестерых детей, да ещё содержать Юкико.

Таэко готова облегчить бремя его расходов. Она надеется, что в скором времени вообще сможет обойтись без какой-либо помощи со стороны «главного дома». От старшей сестры с зятем ей нужно только одно — разрешение поехать учиться во Францию. В связи с этим она хочет, чтобы Тацуо выдал ей часть, а может быть, даже и всё деньги, которые покойный отец оставил ей в приданое. Конечно, она не знает точно, на какую именно сумму может рассчитывать, но, как ей кажется, этих денег будет достаточно, чтобы прожить в Париже полгода, а то и год и покрыть всё дорожные расходы. Она не станет роптать, если на поездку уйдут всё деньги и на свадьбу ничего не останется.

Поделившись с Сатико своими намерениями, Таэко попросила её при случае поговорить со старшей сестрой и зятем. Если понадобится, добавила Таэко, она и сама готова поехать в Токио для переговоров с «главным домом». Что же касается предложения Окубаты взять на себя всё расходы, связанные с её поездкой во Францию, то Таэко отказалась даже обсуждать это сколько-нибудь серьёзно.

Кэй-тян обожает делать подобные заявления, сказала она, но ей-то лучше знать, есть у него такие деньги или нет. Быть может, он собирается выпросить их у матушки, но она не намерена принимать такие благодеяния от посторонних людей. Да и после свадьбы она не только сама не собирается прикасаться к его капиталам, но и ему не позволит этого делать. И ныне и впредь она будет рассчитывать только на себя. А Кэй-тяну она скажет, чтобы он спокойно дожидался её возвращения и не докучал больше Сатико своими визитами. Пусть Сатико будет спокойна на этот счёт…

Узнав от жены о её беседе с Таэко, Тэйноскэ сказал, что, раз Кой-сан всё так хорошо обдумала, не стоит пытаться её переубедить. Время покажет, насколько серьёзно и твёрдо решение Таэко. Но если они увидят, что из её затеи выходит толк, они постараются всеми силами ей помочь.

Как и прежде, Таэко много работала. Хотя Окубата и говорил, будто в последнее время она совсем не занимается своими куклами, по словам Таэко, это было вовсе не так. Да, она действительно хочет со временем оставить это занятие, но пока продолжает работать ещё усерднее, чем когда бы то ни было. У неё по-прежнему много заказов, и она надеется всё их выполнить, чтобы скопить побольше денег. А кроме того, ей хочется создать напоследок как можно больше по-настоящему достойных произведений. Итак, Таэко мастерила кукол, а помимо этого ежедневно проводила около двух часов в школе Норико Тамаки и продолжала брать уроки танцев.

Занятия танцами были для неё не просто развлечением, она лелеяла честолюбивую мечту получить диплом, который позволил бы ей в будущем открыть собственную школу.

Уроки танцев Таэко брала у Саку Ямамура Второй, доводившейся внучкой актёру Кабуки Итикаве Сагидзюро Четвёртому [58]и в кругу знатоков известной попросту как Саги-Саку. Из двух или трёх осакских школ, носивших имя «Ямамура», школа Саги-Саку наиболее строго следовала старинным традициям. Школа эта находилась в районе Симаноути, в узеньком переулочке увеселительного квартала Татамия-мати, на втором этаже ресторанчика с гейшами. Вполне понятно, что ученицами Саку Ямамура были в основном профессиональные танцовщицы, просто же любительниц танцев и тем более барышень из «добропорядочных» семей можно было пересчитать по пальцам.

Приезжая сюда раз в неделю, Таэко быстро переодевалась — кимоно и веер она привозила в чемоданчике — и в ожидании своей очереди внимательно следила за занятиями других учениц. Держалась она вполне непринуждённо и нередко даже обменивалась двумя-тремя фразами с какой-нибудь знакомой гейшей или майко. [59]В этом, разумеется, не было ничего предосудительного, и всё же Таэко испытывала неловкость от сознания того, что и сама Саку, и её ученицы считают её довольно-таки бойкой и искушённой особой, особенно если учесть, как им казалось, её совсем юный возраст.