Труженики моря - Виктор Гюго Страница 34

Рантен улыбнулся, но его улыбка была похожа на гримасу. Клюбен продолжал:

– Рантен, в одном из карманов ваших двойных американских штанов лежат часы. Оставьте их при себе.

– Благодарю вас, господин Клюбен.

– В другом кармане у вас маленькая железная коробочка, которая открывается и закрывается при помощи пружины. Выньте ее из кармана и бросьте мне.

– Это грабеж!

– Можете кричать и звать на помощь.

Клюбен смотрел на Рантена в упор.

– Постойте, господин Клюбен… – Рантен, сделав шаг, протянул руку вперед. Голос его звучал заискивающе.

– Не двигайтесь с места, Рантен.

– Господин Клюбен, договоримся. Я предлагаю вам половину.

Клюбен скрестил руки, выставив дуло револьвера вперед.

– Рантен, за кого вы меня принимаете? Я честный человек, – сказал он и после паузы добавил: – Мне принадлежит все.

Рантен проворчал сквозь зубы:

– Вот это крупный мошенник…

Глаза Клюбена заблестели, а голос стал четким и отрывистым. Он воскликнул:

– Вы ошибаетесь, Рантен. Вы занимались грабежом, а моя цель – восстановление справедливости. Послушайте, Рантен. Десять лет назад вы бежали ночью с Гернзея, захватив из общей кассы ваши пятьдесят тысяч франков и забыв оставить в ней остальные пятьдесят тысяч, принадлежавшие другому. Эти пятьдесят тысяч, украденные вами у почтенного и достойного господина Летьерри, составляют на сегодняшний день, учитывая сложные проценты за десять лет, восемьдесят тысяч шестьсот шестьдесят шесть франков шестьдесят шесть сантимов. Вчера вы были у менялы. Я могу назвать вам его имя. Это Ребуше, живущий на улице Святого Винсента. Вы дали ему семьдесят шесть тысяч франков французскими банковыми билетами, а он выдал вам три английских билета по тысяче фунтов стерлингов и мелочь. Вы положили банкноты в железную табакерку, лежащую теперь в вашем левом кармане. Три тысячи фунтов стерлингов равняются семидесяти пяти тысячам франков. Я заявляю вам от имени господина Летьерри, что эта сумма меня удовлетворит. Завтра я возвращаюсь на Гернзей и вручу их ему. Рантен, трехмачтовое судно, остановившееся в море, – это «Тамолипас». Ночью вы погрузили на него ваши вещи вместе с багажом матросов. Вы хотите покинуть Францию. У вас на это есть причины. Лодка послана за вами. Вы ее ждете. Она подплывает. Она уже совсем близко. От меня зависит дать вам уехать или заставить остаться. Довольно слов! Бросьте мне железную табакерку!

Рантен вытащил из кармана маленькую коробочку и швырнул ее Клюбену. Это была железная табакерка. Она покатилась к самым ногам Клюбена.

Клюбен наклонился, не нагибая головы, и поднял табакерку, не сводя с Рантена глаз и револьверного дула.

Потом он крикнул:

– Повернитесь ко мне спиной!

Рантен повернулся.

Клюбен взял револьвер под мышку и нажал пружинку коробочки. Табакерка открылась.

В ней оказалось четыре банковых билета – три по тысяче фунтов и один в десять фунтов стерлингов.

Он сложил тысячефунтовые бумажки, вложил их обратно в табакерку, закрыл ее и положил в карман.

Затем поднял с земли камень, обернул вокруг него десятифунтовую бумажку и сказал:

– Можете повернуться.

Рантен повернулся.

Клюбен заговорил опять:

– Я сказал вам, что сумма в три тысячи фунтов меня удовлетворит. Возвращаю вам десять фунтов.

И он бросил Рантену камень с деньгами.

Рантен ударом сапога откинул камень вместе с кредиткой в море.

– Как хотите, – промолвил Клюбен, – очевидно, вы богаты. В таком случае, я спокоен.

Шум весел, усилившийся во время этого диалога, прекратился. Лодка остановилась у подножия скалы.

– Ваш экипаж подан. Можете отправляться, Рантен.

Рантен подошел к лестнице и начал спускаться по ней.

Клюбен осторожно приблизился к обрыву и, вытянув шею, стал смотреть, как он сходит вниз.

Лодка стояла у самого нижнего уступа, как раз в том месте, где упал в воду береговой сторож.

Глядя, как карабкается Рантен, Клюбен проворчал:

– Бедный номер шестьсот девятнадцать. Он думал, что, кроме него, здесь никого нет. Рантен считал, что их двое, и лишь я знал, что мы здесь втроем.

На траве у своих ног Клюбен заметил подзорную трубу, которую выронил караульный. Он поднял ее.

Плеск весел возобновился. Рантен прыгнул в суденышко, и оно отчалило.

Когда Рантен уселся в лодку и скала начала понемногу удаляться, он вскочил, лицо его исказилось; грозя кулаком, мужчина воскликнул:

– Ах, черт проклятый, негодяй!

Через несколько секунд Клюбен, стоя на вершине утеса и вглядываясь через подзорную трубу в удалявшуюся лодку, ясно расслышал среди шума волн произнесенные громким голосом слова:

– Клюбен, вы честный человек, но я все же напишу Летьерри об этом деле. А вот в лодке есть один гернзейский матрос из экипажа «Тамолипаса», который в следующий раз приедет сюда вместе с капитаном Зуэлой и сможет засвидетельствовать, что я вам вручил для передачи господину Летьерри сумму в три тысячи фунтов стерлингов.

Это был голос Рантена.

Клюбен всегда доводил все до конца. Он стоял неподвижно, как стоял до того береговой охранник, и не спускал подзорной трубы с лодки ни на одно мгновение. Он видел, как взлетали весла, как судно то исчезало, то вновь появилось в волнах, как оно приблизилось к ожидавшему его кораблю, и, наконец, разглядел высокую фигуру Рантена на борту «Тамолипаса».

Когда лодка была подвешена на место, «Тамолипас» стал отчаливать. Ветер вздул поднятые паруса. Клюбен через подзорную трубу продолжал следить за удаляющимся силуэтом. Через полчаса в том месте, где море сливается с горизонтом, виднелась лишь черная точка.