Нефть! - Эптон Билл Синклер Страница 32

Слезы побежали по щекам Руфи, она принуждена была отвернуться, и, не владея собой, — ей нечем было вытереть глаза, нельзя было воспользоваться даже кончиком подола, его едва хватало, чтобы прикрыть голые ноги, — она соскользнула с валуна и спряталась за ним. Бэнни сидел взволнованный не столько этим проявлением чувства, сколько этической борьбой, происходившей в его собственной душе. Он повторял себе, что действительно только желание помочь Аткинсам побудило его притащить сюда отца, нефть была лишь предлогом, чтобы склонить его на поездку. Отец все равно — и без нефти — купил бы ранчо, именно для того, чтобы оказать помощь этой семье. Очень может быть, что дело не обошлось бы без пререканий, но он его все-таки купил бы.

Так успокаивал себя Бэнни и в то же время не мог не думать о хирургической операции, происходящей внизу, в хижине в ту самую минуту, когда он сидит здесь и заставляет Руфь думать о нем как о герое и спасителе. Отец сказал: "Какое употребление может сделать бедный слабоумный старикашка из доходов от нефти?!" Бэнни не сомневался, что отец станет доказывать то же самое и относительно Руфи: она здорова и счастлива, сидя здесь на солнце с голыми загорелыми ногами. Для нее это самое лучшее, что может быть на свете, — гораздо лучше, чем если бы ее ноги были обуты в дорогие шелковые чулки. "Совершенно верно, — вдруг начинал доказывать маленький бесенок в уме Бэнни, — но зачем же тогда у других женщин должны быть шелковые чулки? Например, у тети Эммы?! Она сидит за своим туалетным столом, и у нее есть не только шелковые чулки но и корсеты, выписываемые из Парижа, и целый косметический магазин всяческих притираний. Разве для нее не так же было бы хорошо сидеть на солнце с голыми загорелыми ногами и пасти коз?"

VII

Послышался голос отца, зовущий Бэнни, и он простился с Руфью и сбежал вниз по арройо. Росс сидел в автомобиле.

— Мы едем в Парадиз, — сказал он. — Но прежде перемени свои испачканные ботинки.

Бэнни снял ботинки, сунул их в задний кузов машины и вскочил на сиденье. Они покатили вниз по тропинке, и отец с довольной улыбкой заметил:

— Все хорошо, сынок! Ранчо наше.

Его забавляла разыгравшаяся в доме сцена, и он рассказал ее Бэнни, предвидя возможность осложнений в чувствах сына. Отец тактично завел разговор с четой Аткинсов о недостатке хлеба в их семье. Это дало толчок м-ру Аткинсу раскрыть все положение. На ранчо имелась закладная в тысячу шестьсот долларов, по которой были просрочены проценты на сумму около трехсот долларов. Они уже получили из банка последнюю повестку, в которой говорилось, что на будущей неделе назначена опись имущества. Тогда отец объявил, что ему нужно место для летнего отдыха, где его мальчик мог бы жить на открытом воздухе, и что он даст за ранчо хорошую цену. Бедная миссис Аткинс залилась слезами: это был ее домашний очаг, она чуть ли не родилась здесь. Отец посоветовал ей не сокрушаться, так как они смогут здесь остаться, сохранив за собой все фермерские права. Он даст им ранчо в аренду на девяносто девять лет, с платой по десять долларов в год. Старик схватил отца за руку, говоря, что он видит в этом руку Господа. Отец понял, что сделал у удачный ход, и пояснил, что Господь послал его согласно откровению "Истинного слова", после чего м-р Аткинс сделал именно то, что приказывал ему Господь через посредство отца.

И Дж. Арнольд Росс привел таким образом в порядок дела этой семьи. Можно держать пари, что отныне деньги не будут больше бессмысленно расшвыриваться по рукам разных миссионеров. Господь повелел отцу сказать м-ру Аткинсу, что он должен употреблять их на прокормление, одежду и образование собственных детей. Далее Господь открыл, что права отца на землю Аткинсов должны быть оплачены не наличными деньгами, а сертификатами депозита кредитной компании, которая будет давать Аткинсам небольшой доход, — долларов пятнадцать в месяц, — что гораздо приятнее, чем платить банку десять долларов в месяц процентов по закладной. Кроме того, Господь повелел, чтобы эти деньги были целиком сохранены для детей.

Друг Бэнни Поль может поблагодарить отца за то, что он сохранил за ним его часть. Когда м-р Аткинс заявил, что один из его сыновей — черная овца и недостоин Господней милости, отец, исходя из откровения "Истинного слова", доказал, что нет овцы чернее той, которую Господь вымыл добела в дни своей славы. М-р Аткинс радостно с этим согласился и вместе с женой подписал свое имя на составленном Россом запродажном акте.

Покупная цена участка была установлена в три тысячи семьсот долларов — цифра, назначенная самим м-ром Аткинсом, который сказал, что земля в этой холмистой местности стоила пять долларов за акр, а все возведенные на ней постройки он исчислял в пятьсот долларов. На самом деле, по мнению отца, эта куча развалин стоила гораздо меньше, но он согласился на оценку старика. По договору, м-ру Аткинсу предоставлялось такое количество воды, которое было бы достаточно для поливки двух акров земли, где у него в настоящий момент были произведены посевы. Конечно, если понадобится, ему можно будет дать воды и больше, но отец не хотел оставлять поводов для споров относительно прав на воду. Утром мистер и миссис Аткинсы поедут в Парадиз, отец наймет там четырехместный автомобиль и свезет их в какой-нибудь другой город, где можно будет покончить дело без большой огласки. Теперь отец едет в Парадиз, чтобы поручить городскому агенту по продаже недвижимого имущества купить для него несколько других земельных участков.

— Почему ты не пошлешь за Бэн Скутом? — спросил Бэнни.

Отец ответил, что Бэн мошенник: он поймал его раз на попытке сорвать взятку с противной стороны, а кроме того, местный житель сделает это лучше. Отец соблазнит его исключительным куртажем, а Бэнни пусть наблюдает и учится, как это делается. К счастью, отец оказался предусмотрительным и взял с собой чек на три тысячи долларов.

— Я не знал точно, сколько времени может продлиться наша поездка, — сказал он со свойственным ему юмором.

Они подъехали к конторе с вывеской: "Дж. Х. Хардекр. Недвижимые имущества. Страховка. Ссуды".

М-р Хардекр сидел с сигарой во рту, задрав ноги на конторку, выжидая добычи. Это был тощий, голодного вида паук. Его ни на минуту не ввел в заблуждение старый охотничий костюм отца; он чувствовал, что здесь есть деньги. Он спустил ноги на пол и сел. Отец тоже сел, бросил какое-то замечание насчет погоды, спросил о землетрясении и, наконец, сказал, что у него есть родственник, которому по состоянию здоровья необходимо жить на свежем воздухе. Он только что купил участок Абеля Аткинса, и ему при этом пришло в голову, что хорошо бы заняться в широких размерах разведением коз. Так вот, не возьмется ли м-р Хардекр купить для него какую-нибудь землю, прилегающую к участку Аткинсов?

М-р Хардекр ответил, не задумываясь, что здесь можно получить целую уйму этого холмистого товара: имеется участок Бенди, совсем рядом… Он вытащил большой план местности и карандашом указал на нем Россу этот участок. Найдется до тысячи акров подобной земли, большею частью она расположена в глубине, среди холмов и сплошь скалистая. Росс спросил, за какую сумму ее можно купить, на что м-р Хардекр ответил, что весь этот холмистый товар держится в цене от пяти до шести долларов за акр. Он стал указывать на другие участки; отец попросил его подождать минуту, пока он вынет карандаш и бумагу, и принялся отмечать у себя имена владельцев, количество акров и цену. По-видимому, возможно было скупить все окружающие участки, и потому, когда агент забывал включить который-нибудь из них, отец спрашивал: "А как насчет этого?" — и м-р Хардекр отвечал: "Это участок старого Раскома… Да, я думаю, что его также можно будет купить". На это отец сказал: "Давайте внесем их в список все", — что вызвало странное выражение на лице м-ра Хардекра. Ему казалось, что настал великий час в его жизни.