Основания новой науки об общей природе наций - Джамбаттиста Вико Страница 30

XIII. Единообразные Идеи, зародившиеся у целых народов, не знающих друг о друге, должны иметь общее основание истины.

Эта Аксиома – великое Основание: она устанавливает, что Здравый смысл Рода Человеческого есть Критерий, внушенный нациям Божественным Провидением для определения Достоверного в Естественном Праве Народов; нации убеждаются в нем, усваивая субстанциальное Единство такого Права, с которым все они согласны при различных модификациях. Отсюда возникает Умственный Словарь^{76}, указывающий происхождение всех различно артикулированных Языков: посредством него постигается Вечная Идеальная История, дающая нам истории всех наций во времени. Ниже должны быть выставлены особые Аксиомы относительно такого Словаря и относительно такой истории.

Эта же Аксиома разрушает все существовавшие до сих пор представления о Естественном Праве Народов: о последнем думали, что оно появилось у первой нации и от нее было воспринято другими. Соблазну к такого рода ошибке положили начало Египтяне и Греки, которые хвастались тем, что именно они посеяли культуру в Мире; эта же ошибка, конечно, заставила Законы XII Таблиц перейти от Греков к Римлянам. Но в этом последнем случае такой закон был бы Гражданским Правом, передаваемым другим народам человеческим предвидением, а не Правом, естественно установленным у всех наций на основе человеческих обычаев Божественным Провидением. Мы постоянно будем стараться показать в этих Книгах, что Естественное Право Народов зарождается самостоятельно у каждого народа, причем один ничего не знает о другом, а потом вследствие войн, посольств, союзов, торговых сношений оно признается общим для всего рода человеческого.

XIV. Природа вещей – не что иное, как их возникновение в определенные времена и при определенных условиях; всегда, когда последние таковы, именно таковыми, а не другими возникают вещи.

XV. Свойства, не отделимые от предметов, должны быть продуктом модификаций или условий, при которых возникли вещи, поэтому такие свойства могут нам удостоверить, что именно таковою, а не иною была природа, т. е. возникновение данных вещей.

XVI. Простонародные Предания должны были иметь общественное основание истины, почему они возникли и сохранялись целыми народами в течение долгих промежутков времени.

Одна из больших работ нашей Науки – найти в этих Преданиях основу истины, которая с течением лет и с переменою языков и обычаев дошла до нас под покровом ложного.

XVII. Простонародные языки должны быть наиболее важными свидетелями древних народных обычаев, соблюдавшихся в те времена, когда у этих народов образовывались языки.

XVIII. Язык Древней Нации, сохранившийся господствующим до тех пор, когда нация достигла своего завершения, должен быть великим свидетелем обычаев первых времен Мира.

Эта Аксиома подтверждает нам, что чрезвычайно важны Филологические доказательства Естественного Права Народов, извлеченные из латинской речи^[73], так как Римское Право было несравненно более мудрым, чем все другие. По тем же причинам это же самое могут сделать ученые с Немецким Языком, обладающим теми же свойствами, что и древний Римский Язык.

XIX. Если Законы XII Таблиц представляли собою обычаи людей Лациума, начавшие здесь соблюдаться еще в век Сатурна, в других местах постоянно изменявшиеся, а у Римлян зафиксированные в бронзе и свято оберегаемые Римской Юриспруденцией, то они – великий свидетель Древнего Естественного Права народов Лациума.

Фактическая правильность этого была нами показана много лет тому назад в «Основаниях Всеобщего Права», а еще больше это будет освещено в настоящих Книгах.

XX. Если Поэмы Гомера представляют собою гражданскую историю древнегреческих обычаев, то они – две великих Сокровищницы Естественного Права народов Греции.

Эта Аксиома сейчас предполагается; ниже она будет показана на фактах.

XXI. Греческие Философы ускорили естественный ход развития, который должна была совершить их нация, так как они появились еще во времена ее сурового варварства. Поэтому Греки перешли непосредственно к высшей утонченности, в то время как у них сохранялись в целости Мифические Истории, как Божественные, так и Героические. Римляне же, обычаи которых развивались постепенно, совсем потеряли из виду собственную историю о Богах (поэтому Век Богов, как его называли Египтяне, Варрон обозначает как Темное Время Римлян); однако у них сохранялась в простонародной речи Героическая История, обнимавшая период от Ромула до законов Публилия и Петелия: будет показано, что это – непосредственное продолжение исторической Мифологии Героического Века Греции.

Такую природу человеческих гражданских вещей подтверждает нам Французская Нация, так как здесь в расцвете варварства, около 1100 года, открылась знаменитая Парижская Школа, где славный Учитель Сентенций, Петр Ломбард, отдался преподаванию самой утонченной, Схоластической Теологии, и в то же время там оставалась, как Гомеровская поэма, История Турпина, епископа Парижского, переполненная всевозможными Мифами о героях Франции, называвшихся Паладинами (позднее о них было сложено много Романов и Поэм). И вследствие такого преждевременного перехода от варварства к самым утонченным наукам французский язык оказался наиболее изощренным^[74], так что кажется, будто он один из всех живых языков восстановил в наши времена Аттицизм Греков и что он больше всех других пригоден для Научного рассуждения, как и греческий язык. У Французов, как и Греков, осталось много дифтонгов, свойственных варварскому языку, еще грубому, где трудно сопоставлять согласные с гласными. В подтверждение того, что было сказано об обоих этих языках, мы прибавим наблюдение, которое всегда можно осуществить на юношах: в том возрасте, когда наиболее сильна память, жива фантазия и горяч ум, когда они могли бы плодотворно заниматься изучением Языков и Линейной Геометрии, не насилуя такими занятиями той неподатливости ума, вызываемой телом, которую можно было бы назвать варварством интеллекта, – тогда они еще не подготовленными переходят к слишком утонченным занятиям критической Метафизикой и Алгеброй и потому становятся на всю жизнь в высшей степени хитроумными в своей манере мыслить, а в то же время оказываются неспособными ни к какой большой работе.

Но при дальнейшей разработке настоящего Произведения мы находим еще и другую причину указанного явления, и она-то, может быть, и есть настоящая. А именно: Ромул основал Рим среди других более древних городов Лациума и основал его тем, что открыл там Убежище (Ливий в общей форме определяет это как vetus urbes condentium consilium^{77}), ведь поскольку все еще продолжались времена насилия, постольку и он, естественно, заложил римский город на той же основе, на которой были построены первые города мира. Поэтому раз римские обычаи развивались из тех же самых Оснований в те времена, когда простонародные языки Лациума уже сильно продвинулись вперед, то должно было случиться так, что свои гражданские вещи Римляне выражали простонародным языком, тогда как греческие народы изъясняли их на героическом языке: таким образом Древняя Римская История оказывается непосредственным продолжением Мифологической Героической Истории Греков. И это должно быть причиною того, почему Римляне стали Героями Мира, ведь Рим подчинил себе другие города Лациума, потом Италии и, наконец, мира в то время, когда у Римлян был еще молод Героизм, а у других народов Лациума (из победы над которыми выросло все римское величие) он уже начал стариться.