Воды Дивных Островов - Уильям Моррис Страница 27

Девушка стояла перед ним, смущённая, словно причинила старику зло. Наконец старец поднял взгляд: «Обязательно ли тебе уезжать сегодня? Почему бы тебе не переночевать с нами и не отправиться в путь рано утром?»

Заряночка не знала, как отказать ему, такой несчастный вид был у старика; вот так случилось, что согласилась она погостить до завтра. Тогда хозяин дома вдруг развеселился и возрадовался, и поцеловал гостье руку, и сделался весьма разговорчив, и принялся рассказывать всякий вздор касательно дней своей юности. Но когда девушка снова спросила у старца, как он попал на остров и что означает огромный разрушенный замок, тот вдруг понёс совершенную чушь, лишённую всякого смысла, и отвечал невпопад; хотя во всём прочем вёл он речи толковые и пространные и изъяснялся высоким слогом.

Затем снова изменилось настроение старца, и принялся он сокрушаться по поводу отъезда девушки и что отныне не с кем ему будет и словом-то разумным перемолвиться. Заряночка улыбнулась старику и молвила: «Однако же малые эти дети подрастут со временем; с каждым месяцем будут они становиться тебе лучшими товарищами». – «Прекрасное дитя, – отвечал хозяин дома, – ничего-то ты не знаешь. Дни мои сочтены, потому в любом случае недолго мне осталось следить, как взрослеют они. Но скажу тебе более: повзрослеть они не повзрослеют; такими, как сейчас, останутся они до тех самых пор, когда увижу я их и землю в последний раз».

Весьма подивилась Заряночка этому слову и взглянула на остров уже иными глазами; и показался ей край этот несколько зловещим; однако же вопросила она старика: «А меняешься ли ты, ежели они не меняются?» Он расхохотался как-то мрачно и молвил: «Для старца, что жил здесь до меня, старость сменилась смертью; могу ли я измениться к лучшему? Первое, что пришлось мне тут сделать, это похоронить старика». Полюбопытствовала Заряночка: «А были ли здесь в ту пору дети?» – «Да, – отвечал хозяин дома, – вот эти самые и были, ибо ни малейшей разницы я не вижу». Вопросила Заряночка: «А как давно это случилось? И как попал ты сюда?» Лицо старца утратило разумное выражение, и не заговорил, а забормотал он невнятно: «Не знаю, нет; нет, нет, нет, нет; не знаю, не ведаю, ничуть, чуть-чуть». Но вскорости снова пришёл он в себя и принялся рассказывать гостье о знатной леди графского семейства, о супруге барона, что была к нему весьма благосклонна. Старец по-прежнему лежал на траве, а девушка стояла перед ним; и вот ухватился он рукою за край её платья, и притянул гостью к себе, и принялся поглаживать её ножки; и Заряночка устыдилась и рассердилась немного. Старец же ничуть не смутился, но сел и молвил: «Ну что же, раз должно тебе отплыть завтра, так станем же сегодня веселиться да радоваться. И молю тебя, прекрасное дитя, поговори со мною подольше, ибо нежный твой голос радует слух несказанно». С этими словами хозяин дома поднялся на ноги и молвил: «Теперь принесу я тебе кое-что, от чего взыграют сердца наши». И повернулся он и пошёл к дому.

Озадаченная, осталась Заряночка стоять на месте: девушка совсем упала духом, ибо теперь старец не внушал ей ни малейшего расположения, а дети вдруг показались бесплотными призраками, или, в лучшем случае, существами того же порядка, что кролики или козы; и пожалела она, что согласилась остаться на ночь. И сказала себе странница: «Опасаюсь я ловушки либо обмана; неужели и за этим всем стоит ведьма? Ибо старик ещё полон сил, и хотя порою ведёт себя неразумно, может быть, колдовство наставило его коварству».

Но тут старик снова вышел на свет, неся в руках бочонок и деревянную чашу грубой работы; и подошёл он к Заряночке, и опустился на землю, и велел ей сесть рядом, и молвил: «Может быть, я услышу больше нежного твоего голоса после того, как милые твои губки прикоснутся к краю чаши». С этими словами он налил чашу доверху и протянул её Заряночке; и ло! – то был прозрачный добрый медовый напиток. Девушка отпила немного и, по правде говоря, осталась весьма довольна; и воспряла духом. Тут отдала она чашу старцу, твёрдо отказываясь от новой порции. Что до хозяина дома, он осушил чашу до дна, всё время глядя поверх края на гостью, а затем налил себе ещё, и ещё, и ещё. Однако же, хотя следовало ожидать, что добрый мёд развяжет его язык и понесёт старец всякий бессвязный вздор, тот, напротив, повёл речи ещё осмотрительнее и сделался ещё менее многословен и ещё более учтив и важен, чем изначально. Но, в конце концов, он и в самом деле перестал узнавать Заряночку, и кто она есть такая, и принялся говорить церемонно да выспренно, словно бы обращался к баронам и графам и знатным дамам; но вдруг голова его откинулась, он упал лицом вниз, и сознание покинуло старца.

Сперва Заряночка испугалась, что хозяин дома скончался или близок к смерти; девушка опустилась перед ним на колени, и приподняла его голову, и принесла воды, и спрыснула его лицо. Но тут заметила она, что старец дышит достаточно ровно и что губы его и щёки почти не побледнели, и поняла гостья, что всё с ним в порядке, просто сила медового напитка взяла над ним верх. Потому Заряночка уложила старика поудобнее, и поднялась на ноги, и огляделась по сторонам, и увидела, что неподалёку играют дети, а более ничего нет поблизости; одни только птицы щебечут в кустарнике либо перепархивают нетерпеливо по своим делам от места к месту. Тогда ножки её и ступни словно бы сами собою повернули девушку в сторону берега, где стояла Посыльная Ладья, и Заряночка двинулась туда торопливо, но стараясь при этом ступать как можно тише. Сердце беглянки неистово билось от страха, что ей помешают, а глаза озабоченно всматривались в кустарник и заросли, словно опасалась она, как бы не появился оттуда враг, знакомый или новый.

Но теперь воля девушки стала вполне ясна её ногам, и принесли они беглянку к кромке воды и к длинной песчаной косе, далее которой расстилалась водная гладь, поблёскивая в знойном и безветренном вечернем воздухе. Девушка легко взошла на борт и пробудила Посыльную Ладью, совершив кровавое жертвоприношение, и та повиновалась ей и стрелой понеслась на юг.