Август - Кнут Гамсун Страница 26

— Да у меня всего-то и наберётся крон пятьсот, — жалким голосом признался Эдеварт.

Август рассмеялся:

— Ну и чудак же ты! Впрочем, ты всегда был таким. Да не нужны мне твои кроны, сегодня вечером мы только поставим свою подпись и внесём по десять крон с каждой сотни, а уж потом, через месяц, надо будет внести остальное. Но пятьсот крон — это всё равно очень мало, это ведь всего-навсего пять акций, а для начала надо их иметь не меньше ста.

— Но у меня больше нет денег, — говорит Эдеварт.

— Тогда слушай: собрание будет сегодня в семь часов, за председателя сядет Йоаким, твой брат, а если он не захочет, тогда я, но уж протокол-то вести он, во всяком случае, не откажется. Когда мы начнём ставить свои подписи, не лезь первым, потому что я с этим делом покончил, я больше не вру и не хвастаю, но когда двое или, скажем, трое из Нижнего Поллена подпишутся на какую-нибудь чепуху, тогда придёт твой черёд и ты выкрикнешь: пятьдесят акций!

Эдеварт вздрагивает:

— Сколько-сколько?

— Ну это уж не твоя печаль, — успокаивает его Август, — денег я тебе дам. Вот тебе для начала пятьсот крон на сегодняшний вечер.

— Ну раз так, — говорит Эдеварт и берёт протянутые ему бумажки.

— Только об этом никто не должен знать, смотри же, никому не рассказывай!

— Ладно.

— Понимаешь, я теперь стараюсь не привирать, но, если ты попросишь пятьдесят акций, другим станет стыдно просить меньше, и они потянутся за тобой.

Эдеварт кивает.

Часы показывают семь.

Гостиная у Йоакима набита битком, все сплошь держатели акций, а к ним в придачу — Теодор. Царит торжественная тишина. Йоаким, который в общем-то привык вести всякого рода собрания, на сей раз уклонился, потому что не слишком понимает, что происходит, и просит уволить его от этого. Август полюбопытствовал, готов ли он, по крайней мере, вести протокол.

Отчего ж, протокол он вести может. В смысле писать...

Итак, Август поднимается со своего места. Обычно па собраниях селения тот, кто говорит, не встаёт, но Август, ох уж этот Август, чёрт его подери, встал. Август говорил свободно, не так чтобы очень логично, но увлекательно, громким голосом, про то, «как оно есть в других краях», адресуя свои призывы к досточтимым жителям Поллена, большим и малым. Перспективы, мол, самые хорошие, ослепительное будущее, надо только забросить невод, который вытянет много миллионов, или, скажем, чтоб не преувеличивать, один-то миллион наверняка принесёт. Коль скоро выяснилось, что община не желает брать заём в банке, надо пустить в ход частное предпринимательство. Банк — он для всех полезен, больше всего для загородного строительства, для капитанов в Нижнем Поллене, ну и для всего селения, коли на то пошло. Поллен, их родной Поллен, скоро начнёт получать один подарок за другим — от банковских щедрот. Вдобавок нельзя не упомянуть, что банку потребуются помещения, здесь, если по совести, негде разместиться даже правлению банка, потом надо соорудить здание для управы, как это делается во всех других местах, но, чтобы не слишком уж размахиваться, банку нужен, по крайней мере, шкаф для денег, сейф, а чего ради обзаводиться сейфом, если не будет банка? Он советовался с изрядным количеством директоров банков за границей, и они уговорились, что надо выпускать акции номинальной стоимостью по сто крон штука, с тем чтобы и не слишком богатые люди могли подписаться на одну, пять или десять акций, в зависимости от своих финансовых возможностей. И он всё обдумал касательно полленского сберегательного банка: если пойти таким путём, то наберётся акций двести, иначе говоря, двадцать тысяч крон, вот как он себе это представлял, потому что эти акции принесут хорошие проценты, возможно, даже по десять, а то и по двадцать процентов. Господи благослови, разве не у нас каждый год богатейшие уловы сельди — богаче, чем в Эйд-фьорде, Лангнесе или, скажем, в Экснёс-фьорде? Из этого не следует, что уже сегодня вечером мы должны собрать все деньги, потому как сегодня вечером мы только должны подписаться и внести всего по десять крон с каждой сотни. Зато ровно через месяц, начиная с этого дня, надо будет внести свою долю полностью и получить взамен большие и красивые акции. Я прихватил их с собой, чтобы показать господам кой-какие из моих заграничных, сказал Август, и поднял над головой две внушительные пачки бумаг с золотой каймой, узорами и печатями. Поскольку было высказано желание поглядеть на них поближе, Август пустил акции по рукам, не прерывая, впрочем, своей речи. Ну конечно, они написаны на иностранных языках и тому подобное, но господа, во всяком случае, могут себе представить, как это выглядит, вот тут у меня есть акции серебряных рудников в Южной Америке. А теперь хватит разглядывать бумаги, теперь надо вспомнить, чего ради мы тут собрались, а собрались мы с вами, чтобы подписаться на банковские акции. Тем самым мы учреждаем Полленский сберегательный банк и желаем ему всяческого процветания. Я вижу, хозяин невода хочет подписаться, не так ли, господин Иверсен?

— Да, на пять акций, — отвечает Иверсен. Йоаким вносит его в список. Он уже кое-что записал, пока Август держал свою речь, отмечал главные пункты, теперь же он записывает имена по мере поступления заявок.

Празднично одетый молодой человек подаёт знак, и Август возвещает громким голосом:

— Капитан Людер Мильде, яхта «Роза», вам сколько?

— Десять акций, — отвечает Мильде. Йоаким пишет.

— А теперь интересно, кто будет следующий, — бормочет Август.

Поднимается Теодор, этот придурок.

— Одну, только ради того, чтобы быть со всеми вместе. Приглушённые смешки. Йоаким не торопится вносить его в список.

— Зря ты здесь дурачишься, — говорит Август. — У тебя разве будет остальные девяносто крон через месяц?

— Может, и будет, — говорит Теодор.

— Ну а десять, на первый взнос, у тебя сегодня есть?

— Десяти у меня тоже нет, но... Общий смех. Теодора не записывают.

— Пятьдесят акций, — говорит чей-то голос из угла, от дверей.

— Пятьдесят? Это кто сказал?

— Эдеварт.

— Эдеварт? Какой ещё Эдеварт?

— Эдеварт Андреасен.

Йоаким опять не торопится записывать. Поулине, которая тоже пришла на собрание, словно что-то толкнуло, она испуганно и вопросительно смотрит то на одного, то на другого и ничегошеньки не понимает.

— Наш Эдеварт? — спрашивает Йоаким у Августа. — Это что, шутка?

Август, глядя в тёмный угол, говорит такие слова:

— Ну, Эдеварт, если ты хочешь взять пятьдесят акций, это значит, что ты больше всех веришь в полленский банк. Но подумал ли ты о том, что это составляет пять тысяч крон и что пятьсот придётся выложить наличными прямо сегодня, а остаток через месяц, считая с сегодняшнего дня.

— Понимаю, — спокойно ответствует Эдеварт.

— Никуда не денешься, надо внести его в список, — шепчет Август, склоняясь над протоколом с таким видом, будто что-то ищет.