Воды Дивных Островов - Уильям Моррис Страница 25

Удача сопутствовала Заряночке в пути, когда покинула она Остров Непрошеного Изобилия, – почти так же, как и во время первого её путешествия, только теперь была она в придачу одета и при снеди; и сердце девушки, хотя и не вовсе оставил его страх, переполняла новая, неведомая прежде надежда. Часто, сидя в лодке среди безбрежной глади вод, она дивилась, что это за новое чувство овладело ею и рождает в ней томление столь сладостное, отчего горят её щёки, и темнеет в глазах, и не знают покоя руки и ноги. Тогда обращалась она мыслями к подругам и их поручению, и надеялась, и молилась за них; но тут же снова принималась рисовать себе в воображении мужей, по которым так тоскуют три пригожие женщины; и решила она, что раз мужи эти столь желанны, то, должно быть, они ещё прекраснее, чем подруги её с острова; и опять неизъяснимое томление охватило девушку и не оставило до тех пор, пока не заснула она, вконец измученная.

Снова пробудилась Заряночка оттого, что ладья остановилась, причалив к земле; ещё не рассвело, и ночь стояла безлунная, однако довольно было света от воды и звёзд, чтобы разглядеть, что нос лодки покоится на неширокой песчаной косе. Девушка сошла на берег, огляделась, и показалось ей, что различает она впереди высокие деревья, а промеж них тёмные очертания сама не знала чего. Потому побрела она вдоль прибрежной полосы, то и дело опасливо осматриваясь, и дошла до мягкой травы, и ощутила аромат клевера, сминая цветы под ногами. Там она опустилась на землю и вскорости прилегла и заснула.

Спустя некоторое время пробудилась Заряночка, и так хорошо и покойно ей было, что вставать ничуть не хотелось: солнце ярко сияло, хотя взошло совсем недавно; повсюду вокруг девушки звенели голоса птиц, и показалось ей, что в многоголосом хоре различает она человеческий голос, хотя и не походил этот голос на те, что доводилось ей слышать прежде. Потому приподнялась она на локте, и поглядела вверх, и увидела нечто новое; и села она; и смотрела, и дивилась.

Ибо стояли перед ней, уставившись на незнакомку во все глаза, двое малых детей, от роду около трёх зим; мужеского и женского полу, судя по виду. У мальчугана лёгкие и тонкие светло-золотистые волосы спадали на лоб прямою челкой, а сине-серые глаза, весёлые и добрые, глядели застенчиво-вопрошающе. Твёрдо стоял на ножках пухленький, румяный крепыш. Не уступала в красоте ему и маленькая женщина; пышные кудри её, каштаново-золотистые, как это часто бывает у детей, что вырастают тёмноволосыми, вились крохотными прелестными колечками; огромные тёмно-серые глаза открыто смотрели на мир; более хрупкого сложения, чем паренёк, она казалась и немного повыше.

При малышах находилась белоснежная коза, с которой они до того играли; теперь же скотинка поворачивала голову от одного к другому и призывно блеяла, словно бы приглашая ещё порезвиться; однако же дети более не глядели в её сторону, но, словно заворожённые, не сводили глаз с чужестранки и её сверкающего золочёного платья.

При виде малых детей рассмеялась Заряночка счастливым смехом, и смутные воспоминания о жизни в городе Аттерхей нахлынули на неё. Девушка протянула крошкам руку и заговорила негромко и ласково, и паренёк с улыбкой выступил вперёд и ухватил её за кисть, словно бы желая помочь ей подняться, как велит учтивость. Заряночка расхохоталась над ним и встала на ноги; когда же высокая дама в золочёных одеждах выпрямилась во весь рост, мальчуган слегка оробел при виде существа столь огромного, однако доблестно остался стоять на месте. Гостья наклонилась к ребёнку и поцеловала его; и он не возражал, хотя явно порадовался, когда поцелуи закончились; когда же Заряночка подошла к девчушке и расцеловала и её, дитя прижалось к ней, словно к матери, и залепетало что-то.

Тут подходит к гостье паренёк, и берёт её за руку, и порывается увести, и втолковывает ей что-то, насколько позволяет несвязная его речь, и поняла Заряночка так, что мальчуган зовёт её пойти с ним к отцу. Она послушалась, гадая, что случится дальше, а девочка засеменила с другой стороны, ухватив гостью за юбку. Тут и коза поспешила вслед, пронзительно блея и не особо радуясь, что позабыли о ней.

Теперь у Заряночки было достаточно времени, чтобы оглядеться по сторонам; хотя малыши то и дело отвлекали её своей детской болтовнёю, и отрадно ей было любоваться на два крохотных личика, обращённые к ней, такие довольные да весёлые.

Вокруг расстилалась поросшая травою равнина, слишком ухабистая и неровная, чтобы называться лугом; но и деревьев росло на ней не так уж много, чтобы уместно было говорить о лесе; по мере того, как Заряночка и дети удалялись от воды, земля плавно поднималась, однако же едва ли настолько, чтобы счесть это холмом. Прямо перед девушкой, там, куда странники направлялись, к небу вздымались гигантские глыбы серого камня, возведённые рукою человека, однако даже с расстояния столь далёкого казались они бесформенными руинами. И, уж разумеется, Заряночка гадала и размышляла о том, что скрывается между деревьями и башнями.

По пути странникам повстречались ещё козы, судя по всему ручные; козы присоединились к товарке, охотно позволяя малышам играть с ними. Кроме того, повсюду вокруг шныряло великое множество кроликов: зверьки то выпрыгивали из кустарника, то снова скрывались в зарослях и носились по изрытой равнине. И заприметили их малые дети, и паренёк сказал, как смог: «Почему кролики от нас убегают, а козы ходят следом?» По правде говоря, Заряночка и сама не знала, почему, и нечего ей было ответить ребёнку; однако же молвила она наконец: «Может быть, ко мне они подойдут; так случалось прежде, когда жила я далеко отсюда. Хочешь, принесу тебе крольчонка?» Малыши немедленно согласились, хотя глядели недоверчиво и чуть смущённо. Тогда наказала им Заряночка: «Вы, милые, подождите меня здесь и не уходите никуда». Они закивали в ответ, а Заряночка подоткнула юбки и пошла к бугристой, поросшей кустами пустоши, где резвилось немало кроликов; при этом стараясь не упускать детей из виду. Подойдя к зверушкам поближе, Заряночка заговорила с ними тихим, нежным голосом, как привыкла ещё крошкой; заслышав эту речь, те, что не разбежались врассыпную, едва заприметив незнакомку, снова принялись короткими перебежками подкрадываться друг к другу, как играют обычно кролики, когда они веселы и ничего им не угрожает; и позволили они девушке подойти совсем близко, и теперь прыгали у самых её ног, пока стояла она, по-прежнему разговаривая с ними. Тогда наклонилась Заряночка и подхватила одного зверька на руки, приласкала, снова опустила на землю и подхватила другого, и так с трёмя-четырьмя; и начала она подталкивать кроликов и переворачивать их носком ноги; затем чуть отступила она от зверушек в сторону детей, а затем ещё немного, и кролики увязались за нею следом. Тут Заряночка обернулась и взяла одного на руки, и пошла прямо к детям, оборачиваясь и заговаривая со зверятами то и дело.

Что до детей, увидела Заряночка, что козы, а их набралось уже с дюжину, обступили их кольцом, малыши же переходили от одной скотинки к другой, радостно с ними забавляясь. Но вот обернулся паренёк и увидел, что идёт чужестранка во главе целого отряда зверушек, и воскликнул он от души: «Ох!» – и побежал прямо к ней, а девочка за ним; и протянул он руки к кролику, что несла она, и Заряночка, улыбаясь, передала зверька мальчугану, приговаривая: «Ло! Вот вам и приятели для игр; но только смотрите, будьте с ними добры да ласковы, ибо они – слабый народец». Дети тут же принялись резвиться с новообретёнными друзьями и ненадолго позабыли и о козах, и о золочёной леди, а козы подступили поближе и столпились вокруг, призывно блея, однако не смели ринуться на кроликов и боднуть их как следует, ибо справедливо полагали, что Заряночке и детям это по душе не придётся.