Лев мисс Мэри - Эрнест Хемингуэй Страница 25

По дороге в лагерь Нгуи, Чаро и я молчали. Я слышал, какМэри спросила С. Д., действительно ли я стрелял после нее, и С. Д. ответил, чтолев этот принадлежит только ей. Она первой попала в него, но охота не всегдапроходит идеально, и раненое животное нужно обязательно убить, и нам чертовскиповезло, и она должна быть довольна. Но я знал – радость Мэри была недолгой,потому что все получилось не совсем так, как она надеялась и мечтала, чегоопасалась и ждала все эти месяцы. Я страшно переживал за нее и понимал, чтоникому нет до этого дела, но для нее это сейчас самое главное событие в мире.Случись нам начать все сначала, и мы ничего не смогли бы изменить. Никто не далбы ей подойти ближе, чем С. Д., но такой прекрасный стрелок, как он, мог себеэто позволить. Если бы раненый лев бросился на них, С. Д. успел бы выстрелитьвсего один раз. Его двустволка бьет наверняка и насмерть только вблизи исовершенно бесполезна, если стрелять с расстояния в двести или триста ярдов.Оба мы прекрасно понимали это и даже в шутку не касались этой темы. Стреляя вльва с такого расстояния, Мэри подвергала себя большой опасности, и малейшаяошибка могла стоить ей жизни. Теперь было не время говорить об этом, но Нгуи иЧаро отлично все понимали, и кто знает, скольких бессонных ночей стоила мне этамысль. Решив дать бой в густых зарослях, где у него были все шансы прикончитьодного из нас, лев сделал выбор и едва не победил. Он не был ни глупым, нитрусом. Он просто хотел дать бой в выгодной для себя позиции. Мы вернулись влагерь, поставили стулья вокруг костра, сели, вытянув ноги и расслабившись. Намнедоставало только Старика, и именно Старика не было с нами. Я велел Кэйти датьбоям пива и ждал начала празднества. Праздник начался неожиданно, он обрушилсяна нас, словно пенящийся ревущий поток, несущийся после ливня по сухому руслуручья. Едва они решили, кто понесет мисс Мэри, как неистовая стремительнаявереница танцующих людей уакамба вынырнула из-за палаток. Все они пели песнюльва. Высокий повар и водитель грузовика принесли стул, поставили его недалекоот костра, а Кэйти, танцуя и хлопая в ладоши, усадил на него Мэри, и ониподняли ее и стали танцевать – сначала вокруг нашего костра, потом двинулись кпалаткам со снаряжением и вокруг лежавшего на земле льва, и дальше, вокругкостра повара, и костра сторожей, и вокруг машин и повозки с дровами, и повсему лагерю. Все, кроме пожилых мужчин, разделись по пояс. Я смотрел набелокурую головку Мэри и на черные сильные красивые тела людей, которые неслиее над собой, приседая и притопывая в танце, и протягивая к ней руки.

Это был превосходный бешеный танец льва, и под конец ониопустили стул рядом с ее складным стульчиком, стоявшим у костра, и по очередипожали ей руку. Праздник окончился.

Ночью я внезапно проснулся и долго не мог уснуть. Вокругбыла мертвая тишина. Потом я услышал ровное легкое дыхание Мэри и успокоился –нам больше не придется каждое утро настраивать ее против льва. Я сноваогорчился, что лев умер не так, как хотела и планировала Мэри. Послепразднования и настоящего, неистового танца, когда она видела, как любят и какпривязаны к ней друзья, ее чувство разочарования немного притупилось. Но послестольких дней охоты оно наверняка вернется. Она и не подозревала, какойопасности подвергалась. А может быть, она прекрасно все знала, просто я ничегоне замечал. Ни я, ни С. Д. не хотели говорить ей об этом, потому что слишкомхорошо представляли себе степень риска, и мы недаром так взмокли этимпрохладным вечером. Я хорошо помнил глаза льва, когда он взглянул на меня,отвернулся, а затем посмотрел на Мэри и С. Д. и больше уже не отрывал от нихвзгляда. Я лежал в кровати и думал о том, что лев, рванувшись с места, может втри секунды покрыть расстояние в сто ярдов. Он бежит, низко пригнувшись кземле, быстрее любой борзой, и не прыгает, пока не достигнет своей жертвы. ЛевМэри весил добрых четыреста фунтов, и он мог легко перепрыгнуть через высокийтерновник, неся в пасти корову. На него охотились не один год, и он был далеконе глуп. Но мы усыпили его бдительность и вынудили совершить ошибку. Я был рад,что перед смертью он успел поваляться, свесив хвост и удобно вытянув огромныелапы, на высоком круглом термитнике и еще раз взглянуть на свои владения, иголубой лес, и ослепительно белые снега на вершине горы. Мы с С. Д. хотели,чтобы Мэри уложила его с первого выстрела или чтобы он бросился на нас, еслибудет ранен. Но он решил поступить по-своему. Первая пуля была для него неболее чем острым, внезапным укусом. Вторая, та, что прошла через ляжку, пока онбежал к густым зарослям, где собирался дать бой, стеганула как следует. Мне нехотелось думать, что он почувствовал, когда в него попала моя пуля, пущенная набегу и издалека, которой я надеялся сбить его на землю и которая случайноперебила ему хребет. Пуля весила двести двадцать гран, и мне ни к чему былопредставлять себе, какую она могла причинить боль. Я никогда не ломалпозвоночника и не мог этого знать. Хорошо, что С. Д. тут же прикончил его своимвеликолепным выстрелом. Сейчас лев мертв, и нам будет жаль окончившейся охоты.Правда, останься он в живых – и сегодня мне пришлось бы охотиться на него безС. Д., вдвоем с Мэри, и не было бы никого, кто блокировал бы его с той стороны,где вчера стоял я. Лев был так ловок, что всегда мог выкинуть что-нибудьнеожиданное.

Мэри по-прежнему дышала ровно, а я смотрел, как вспыхивали угли,когда бриз шевелил золу, и радовался, что страх за Мэри уже позади. Я ничем несмогу облегчить ее разочарования, когда она проснется. Может быть, оно пройдетсамо по себе. А если нет, когда-нибудь она убьет другого крупного льва. Нотолько не теперь, думал я, пожалуйста, только не теперь.

Я попытался заснуть, но стал думать о льве и о том, что бымне пришлось предпринять, если бы он добрался до зарослей, и вспомнил, как велисебя в такой ситуации другие люди, а потом подумал: к черту все. Это мы обсудимс С. Д. и Стариком. Мне очень хотелось, чтобы утром Мэри проснулась и сказала:«Я так рада. Я убила своего льва». Но на это было мало надежды, а время – тричаса утра. Кажется, Скотт Фицджеральд писал, что где-то-где-то в душе всегдачто-то-что-то около трех часов утра. Порывшись в памяти, я вспомнил эту цитату.

Там было: «В темных глубинах души время всегдаостанавливается в три часа утра, и так изо дня в день».