Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье Страница 18

Когда господин Буре и Луицци расстались, времени для столь желанного объяснения с лукавым наперсником уже не оставалось, поскольку предстояло отправляться в путь почти немедленно. Два часа спустя барон уже катил в почтовой карете, а утром следующего дня вошел в дом господина Буре.

После поспешного завтрака, не дав барону и минуты, чтобы отдохнуть с дороги, господин Буре провел его по своим цехам; только в три часа дня, к обеду, они вернулись в дом фабриканта.

За столом собралась вся семья; Луицци с интересом посматривал на госпожу Буре: то была очаровательная, изящная, привлекательная женщина, светившаяся какой-то ясной безмятежностью. Здесь же присутствовали ее родители и свекор со свекровью; две дочки пятнадцати и шестнадцати лет льнули к матушке – застенчивые комнатные цветочки, предназначенные для чистой и непорочной жизни, не имевшие ни малейшего понятия о зле, неведомого в этой семье.

Ожидали еще брата госпожи Буре; при Империи он дослужился до капитана и яро ненавидел все связанное с Реставрацией. Казалось, он не должен испытывать особых симпатий к дворянскому отродью; тем не менее он приветствовал барона де Луицци с чистосердечной доброжелательностью. За обедом рассуждали только о делах. После трапезы господин Буре и его шурин вернулись к своим обычным занятиям, а Арман остался с госпожой Буре, родителями супругов и девицами. Все занялись своими домашними делами или уроками, и Арман, загородившись толстой газетой, принялся наблюдать, с какой дочерней и материнской заботой госпожа Буре хлопотала о своих близких. Луицци восхищался ее услужливой и покровительственной предупредительностью и, будучи крайне впечатлительным, решил, что перед ним живой образец по-настоящему благословенного семейства. А главное – госпожа Буре казалась ему самим воплощением женщины, чье сердце так переполняли добрые чувства, что они распространялись вокруг нее, словно вода, которая беспрерывно поднимается по невидимым желобам, переливается через край широкой чаши фонтана и обдает вас чистыми, прозрачными струями. Луицци тихо радовался этому зрелищу и вечером удалился в свою комнату с умиротворенным сердцем. Прошедший день так резко отличался от предыдущих, что ему доставляло неописуемое удовольствие перебирать его малейшие подробности.

«Какая женщина! – восхищался он. – Какая изысканная красота! Какая грациозная простота! Надо полагать, никто никогда не вздумает нарушить спокойствие и безмятежность ее души; это далеко не маркиза и не госпожа Дилуа…»

Мысленно произнеся эти имена, Арман вспомнил о своем намерении проникнуть в тайны их обладательниц. Он долго колебался, так как в глубине души чувствовал, что испортит свое доброе и прекрасное настроение. В конце концов то, что сдерживало его любопытство, послужило толчком к его удовлетворению. «Долго я еще буду дрожать перед этой нечистой тварью? – возмутился барон. – Раз уж я решил познать самые мрачные закоулки человеческой жизни, то неужели отступлю перед зауряднейшей историей падения двух недостойных женщин?»

Луицци резко встал, как следует запер дверь и звякнул волшебным колокольчиком; лукавый предстал перед ним. Он был в парадном наряде щеголя, из тех, что всегда пахнут хорошими духами, снисходительно смотрят в монокль, говорят с ленивой зевотой, словно карпы, хватающие мошкару с поверхности воды. Казалось, он раздосадован; поглядев сквозь монокль на Луицци, он издал уже знакомый барону пренебрежительный смешок.

– Ну, – спросил Дьявол, – чего ты хочешь?

– Хочу знать все о жизни маркизы дю Валь и госпожи Дилуа.

– Хм, это весьма длинная история…

– Времени у нас предостаточно!

– И что это тебе даст?

– Познание женщин!

– Узнать тайну двух женщин – и все. Ха! Вы, мужчины, совсем потеряли рассудок. Вы воображаете, что жизнь состоит сплошь из любовных приключений. Добродетель женщины, милостивый государь, есть величина переменная. Женщина может споткнуться, а то и упасть по самой незначительной с виду причине, но вовсе не по своей вине!

– Мне кажется, что поведение маркизы дает мне основания полагать…

– Что она распутничает напропалую, не так ли?

– Ну да. Отдаться после часовой беседы мужчине…

– Которого она знала в течение многих лет. И он любил ее, как уверял… А если бы она отдалась первому встречному?

– Это подобает только публичной девке!

– Не всегда.

– Ну тогда – полоумной!

– Вовсе нет. Слушай внимательно; ты изумленно вдыхаешь царящую здесь атмосферу добродетели. Ну-ну! Я хочу рассказать тебе один небольшой анекдот, который докажет, что ваша манера судить о женщинах по меньшей мере глупа, даже если исходить из ваших, человеческих, понятий.

– Речь идет о госпоже Буре?

– Да.

– Вот, должно быть, абсолютно чистая женщина.

– Увидим.

– Что, она разок согрешила?

– Не знаю, не знаю; но думаю, госпожа Дилуа совершила большую ошибку, не уступив твоим домогательствам.

– Ты так считаешь, демон?

– Нет, она будет так считать.

– Хотел бы я знать, что ты имеешь в виду.

– Лучше я расскажу тебе о госпоже Буре.

– А при чем тут госпожа Дилуа?

– Это моя манера. Научиться судить одних людей легче всего, изучая других. Если ты станешь политиком, вспомни, как ты относился к любимому государю, тогда ты будешь справедливым к властелину, которого ненавидишь, et vice versa ^[1]. Если ты женишься, не забывай своего мнения о женах твоих друзей, тогда тебя не огорошит супружеская неверность. Если возьмешь и купишь любовницу, припомни, сколько ей платили до тебя, и не забывай, что ты содержишь ее и для других. Не будь глупцом и не считай себя исключением: все люди рождены, чтобы сначала лгать отцу, затем обрести рога и, наконец, разочароваться в собственных детях. Те, кто ускользает от общей участи, слишком редки, чтобы ты знал хотя бы одного.

– Госпожа Буре изменила мужу?

– Смотря что называть изменой. Она оказала ему огромную услугу.

– Наставив рога!

– Держу пари, скоро ты изменишь свое мнение.

– Сомневаюсь.

– Действительно, ни одно живое существо никогда не убедит тебя в обратном. Приключение госпожи Буре – тайна до гроба, и узнать ее ты можешь только от нее или от меня. Это небольшая драма с участием двух действующих исполнителей, так как, говоря человеческим языком, я не числюсь в списке персонажей, хотя на самом деле всегда немного вмешиваюсь в развязку подобного рода пьес.

– Ну ладно, приступай; я слушаю, – заторопил его Луицци.