Мэр Кэстербриджа - Томас Гарди Страница 18

Пока она сидела перед шотландцем, в дверях показался человек, вошедший как раз в тот миг, когда Хенчард открывал дверь кабинета, чтобы впустить Элизабет. Человек быстро шагнул вперед — словно самый проворный из расслабленных Вифезды — и, опередив девушку, прошел в кабинет. Она слышала, как он сказал Хенчарду:

— Джошуа Джапп, сэр… по вашему вызову… новый управляющий.

— Новый управляющий?.. Он у себя в конторе, — проговорил Хенчард резким тоном.

— У себя в конторе?.. — оторопело повторил человек.

— Я писал: явитесь в четверг, — начал Хенчард, — и раз вы не явились в назначенный день, я нанял другого управляющего. Я даже сперва думал, что он — это вы. Или, по-вашему, дело может ждать?

— Вы писали «в четверг или в субботу», сэр, — возразил пришедший, вынимая письмо.

— Так или иначе, вы опоздали, — отозвался Хенчард. — Разговор окончен.

— Но вы же почти наняли меня, — пробормотал человек.

— С оговоркой, что мы условимся окончательно после того, как увидимся, — возразил Хенчард. — Мне очень жаль… очень жаль, уверяю вас. Но ничего не поделаешь.

Говорить было больше не о чем, и человек вышел. Когда он проходил мимо Элизабет-Джейн, она заметила, что губы его дрожат от гнева, а лицо искажено горьким разочарованием.

Теперь в кабинет вошла Элизабет-Джейн и стала перед хозяином дома. Он равнодушно скосил глаза под черными бровями; — казалось, в этих темных глазах всегда поблескивали красные искры, хотя вряд ли это могло быть на самом деле, — и устремил взгляд на девушку.

— Что вам угодно, моя милая? — спросил он мягко.

— Можно мне поговорить с вами… по личному делу, сэр? — спросила она.

— Да… конечно.

Теперь он внимательно смотрел на нее.

— Меня послали сказать вам, сэр, — продолжала она простодушно, — что ваша дальняя родственница, Сьюзен Ньюсон, вдова моряка, находится здесь, в городе, и хочет знать, желаете ли вы ее видеть.

Яркий румянец Хенчарда, представлявший резкий контраст с его черными волосами, слегка померк.

— Так, значит… Сьюзен… еще жива? — проговорил он с трудом.

— Да, сэр.

— Вы ее дочь?

— Да, сэр… ее единственная дочь.

— А… как вас зовут?.. Как ваше имя?

— Элизабет-Джейн, сэр.

— Ньюсон?

— Элизабет-Джейн Ньюсон, сэр.

Хенчард сразу же понял, что сделка, заключенная на Уэйдонской ярмарке через два года после его брака, не занесена в летописи семьи. Этого он не ожидал. Его жена отплатила ему добром за зло и не рассказала о своей обиде ни дочери, ни другим людям.

— Я… меня очень заинтересовали ваши слова, — проговорил он. — У нас с вами не деловой разговор, а приятный, поэтому пойдемте в дом.

Очень учтиво, что удивило Элизабет, он провел ее из кабинета через соседнюю комнату, где Дональд Фарфрэ рылся в ларях, рассматривая образцы зерна с пристальным вниманием служащего, который только что вступил в должность. Хенчард прошел впереди девушки через калитку в степе, и картина внезапно изменилась: они очутились в саду и пошли к дому среди Цветов. В столовой, куда Хенчард пригласил Элизабет, еще не были убраны остатки обильного завтрака, которым он угощал Фарфрэ. Комната была загромождена тяжелой мебелью красного дерева, самого темного красно-коричневого оттенка. Раскладные столы с опускными досками, такими длинными, что они доходили почти до пола, стояли у стен, и ножки их напоминали ноги слона, а на одном столе лежали три огромных фолианта; семейная Библия, «Иосиф» и «Полный свод нравственных обязанностей человека». Полукруглая желобчатая решетка камина была украшена литыми барельефами урн и гирлянд, а кресла были в том стиле, который впоследствии прославил имена Чиппендейла и Шератона, но такого фасона, который, наверное, и не снился этим знаменитым мастерам-мебельщикам.

— Садись… Элизабет-Джейн… садись, — проговорил Хенчард, и голос его дрогнул, когда он произнес ее имя; потом сел сам и, уронив руки между коленями, устремил глаза на ковер. — Так, значит, твоя мать здорова?

— Она очень устала с дороги, сэр.

— Вдова моряка… а когда он умер?

— Отец пропал без вести прошлой весной.

Хенчард поморщился при слове «отец».

— Вы с ней приехали из-за границы… из Америки или Австралии? — спросил он.

— Нет. Мы уже несколько лет живем в Англии. Мне было двенадцать, когда мы приехали из Канады.

— Так-так…

Он расспросил девушку о том, как они жили, и узнал все то, что раньше было скрыто от него глубокой тьмой, — ведь он давно уже привык считать их обеих умершими. Поговорив о прошлом, он вновь обратился к настоящему: