Ардабиола - Евгений Евтушенко Страница 12

— В таком случае вы задержаны как подозрительная личность, — объявил сержант Джиму и, обращаясь к Гривсу, добавил: — А вам не мешало бы поосмотрительней выбирать друзей, тем более если вы служите на флоте.

— Сволочь ты, сержант!.. — сказал Гривс.

— Опоздание, появление с подозрительной личностью плюс оскорбление часового на посту! — с желчным удовольствием констатировал сержант. Он подошел к телефону, висящему у ворот, и снял трубку.

И вдруг со стороны океана послышалось все нарастающее и нарастающее гудение. Все трое подняли головы, глядя на небо. На небе ничего еще не было видно, но гудение приближалось. Где-то оглушительно взвыли сирены.

— Пахнет жареным, сержант, — засопел Джим.

— Без паники! — одернул его сержант, держа в руке забытую телефонную трубку и не отрываясь глазами от неба. — Это, наверно, маневры.

И вдруг в небе показались самолеты — десятки, сотни самолетов. Выныривая один за другим из облаков, как будто притягиваемые гигантским магнитом, самолеты целеустремленно и неостановимо шли на Пирл-Харбор.

Сержант вспомнил, что телефонная трубка у него в руке.

— Что это? — закричал сержант в трубку.

— Откуда я знаю?! — заорал кто-то из трубки. Воздух содрогнулся от взрывов.

Еще сильнее завыли сирены. С внутренней стороны к воротам подлетел «виллис» с сидящим за рулем голым до пояса человеком в офицерской фуражке. На его трясущихся щеках белели клочья крема для бритья.

— Шлагбаум! — заревел человек сержанту. Сержант бросился поднимать шлагбаум.

— Что случилось? — отчаянно крикнул сержант.

— Скажи это мне! — раздалось ему в ответ, и «виллис», зарычав, прыгнул из ворот.

С внешней стороны подъехал грузовик с кузовом, заваленным прямоугольными картонными коробками.

— Что за чертовщина, сержант? — высунулся из кабины шофер с обалдевшими глазами.

Но сержант помнил одно: что бы ни происходило, он на посту.

— Пропуск! — сказал сержант, пытаясь придать голосу железную твердость, и потыкал винтовкой коробки. — Что везешь?

— Библии… — ответил шофер, протягивая пропуск и вздрагивая от взрывов.

— Пропусти меня, сержант! — взмолился Гривс.

— Будь человеком, сержант! — вступился Джим. — Видишь, что делается…

Сержант пытался вчитаться в пропуск, протянутый шофером. Но неподчинявшиеся глаза блуждали по небу, которое буквально кишело самолетами. Со всех сторон раздавались взрывы бомб, орудийные выстрелы и трескотня пулеметов.

Однако просьба Гривса привела сержанта в себя.

— Я должен сначала доложить начальству… — тупо пробормотал сержант, сжимая винтовку, кажущуюся игрушечной под черной лавиной пикирующих бомбардировщиков.

Разъяренный шофер вырвал у сержанта пропуск и нажал на газ. Тогда Гривс в два прыжка догнал грузовик и повис, зацепившись за борт кузова.

— Стой! Стрелять буду! — завизжал потерявший рассудок сержант, вскидывая винтовку. Грохот бомб, видимо, расширил границы инструкций в понимании сержанта.

— Ты что, с ума сошел! — И мощные ручищи Джима перехватили винтовку.

В этот момент раздался оглушительный взрыв.

Гривс очнулся, выплевывая землю изо рта, заваленный картонными коробками. Рядом лежал на боку опрокинутый грузовик. Его колеса еще медленно вращались в воздухе. Из распоротой коробки, придавившей Гривса, одна за другой медленно падали карманные солдатские библии.

Гривс выкарабкался из-под библий, машинально взяв одну из них. Прижимая библию к груди, Гривс огляделся.

Все вокруг было затянуто дымом. В дыму мелькали кажущиеся нереальными человеческие фигуры с пожарными шлангами, с носилками.

Около сорванных ворот, скрученных взрывом, как бумага от шоколада, неподвижно лежали сержант и Джим. Смерть соединила их. «Джим любит Нэнси» виднелось на могучей руке, обнимающей сержанта. Из нагрудного кармана сержанта вывалилось зеркальце. Зеркальца теперь можно было не стесняться.

Гривс побрел к берегу.

Гривс не мог понять, продолжается ли бомбежка, ибо, оглушенный взрывом, он ничего не слышал. Но бомбежка продолжалась, только беззвучно. Беззвучно пикировали самолеты. Беззвучно взметались к небу столбы огня и земли. Беззвучно кричали раненые.

Гривс подошел к бухте.

Среди плавающих на воде обугленных остовов самолетов и горящих кораблей Гривс увидел «Аризону».

«Аризона» пылала. В воде виднелись головы тех, кому удалось спастись.

Из воды вышел, а вернее, выполз военный священник. Лицо священника было черно от копоти. Глаза непонимающе озирались. Священник неверными шагами подошел к застывшему Гривсу и вынул из его прижатых к груди рук библию. Священник раскрыл библию и стал что-то читать, покачивая головой. Но его слова были беззвучны…

…Наполеон в обтягивающих жирные ляжки лосинах величественно обозревал выстроившиеся войска в подзорную трубу. Серый в яблоках конь императора нетерпеливо перебирал ногами. Наполеон, довольный своими орлами, отнял подзорную трубу от глаз и сделал властное движение рукой. К ослепительно голубому небу вознеслись медные трубы, начищенные до золотого блеска. Торжественно застучали палочки по белоснежным барабанам. Сверкая надраенными пуговицами, браво вскидывая ноги и геометрически соблюдая строй, императорские пехотинцы двинулись на неприятельские редуты. В руках прославленных усачей-кавалергардов, как синие молнии, заполыхали клинки, поднятые над высокими щегольскими киверами. На мужественных скулах, побронзовевших в Египте, играли отблески солнца Аустерлица…

…— Какая была изящная война! — грустно улыбнулся японец. — В Хиросиме было не так красиво.

— В Пирл-Харборе тоже, — буркнул Гривс. — Но и та война, наверно, не была такой. Боюсь, что наша война покажется потомкам тоже изящной, когда они будут ее сравнивать со своей.

— А вы уверены, что будет война? — спросил японец.

— Я не пророк, — ответил Гривс. — Но никто никому не верит — в этом вся штука. Русские не верят нам, мы не верим русским, а другие — ни нам, ни русским и так далее. И все стараются сильнее. А потом получается война…

— Кстати, в этом самолете летит русский, — сказал японец. — Я не помню его фамилии, но это какой-то поэт. Видите, контакты все-таки развиваются…

— А, контакты!.. Что они решают? Когда кто-нибудь нажмет кнопку на пульте, вот тогда и будет решающий контакт, — отмахнулся Гривс, но, тем не менее, с интересом посмотрел в ту сторону, где сидел русский.

Гривс узнал его лицо по фотографиям, хотя не помнил его трудновыговариваемую фамилию. До этого Гривс видел русских только в военной форме. Те были совсем другие…

…Гривс плыл по Эльбе.

Ему приходилось работать только одной рукой, так как в другой он крепко держал бутылку настоящего бурбонского виски, доставшуюся ему от убитого рыжего О'Келли.