Тихий американец - Грэм Грин Страница 10

Пайл извинялся перед Фуонг на скверном французском языке за то, что мы заставили ее ждать.

– C'est impardonnable[22], – сказал он.

– Где вы были? – спросила она его.

– Я провожал Гренджера домой, – ответил он.

– Домой? – сказал я и рассмеялся, а Пайл посмотрел на меня так, словно я был ничем не лучше Гренджера. Я вдруг увидел себя со стороны – таким, каким он видел меня: мужчиной средних лет со слегка воспаленными глазами и склонностью к полноте, неловким в любви, быть может, не таким горластым, как Гренджер, но зато более циничным, менее простодушным; и я на какое-то мгновение увидел Фуонг такой, какой она была тогда, в первый раз, когда промелькнула мимо моего столика в «Гран монд»: ей было восемнадцать лет, она танцевала в белом бальном платье под надзором старшей сестры, полной решимости устроить ей хорошую партию с европейцем. Какой-то американец купил талон, чтобы с ней потанцевать; он был пьян, хоть и не слишком, но, будучи новичком в стране, наверно, считал, что все дамы в «Гран монд» – проститутки. Когда они закружились по залу, он чересчур крепко прижал ее к себе, и вдруг неожиданно я увидел ее одну: она возвратилась на свое место рядом с сестрой, а он стоял среди танцующих одиноко, как потерянный, не понимая, что произошло. Девушка, имени которой я тогда не знал, сидела спокойно, с полным самообладанием, потягивая оранжад.

– Pent-on avoir l'honneur?[23]– произнес Пайл с чудовищным акцентом; мгновение спустя я увидел, как они молча танцуют в другом конце зала и Пайл держит ее так далеко от себя, что рискует потерять совсем. Он танцевал очень плохо, а она лучше всех в те дни, когда я ее знал в «Гран монд».

То было долгое и безнадежное ухаживание. Если бы я мог предложить ей замужество и брачный контракт, все было бы просто, и старшая сестра тихонько и тактично исчезала бы всякий раз, когда нам хотелось остаться вдвоем. Но прошло три месяца, прежде чем мне удалось побыть с ней наедине на балконе отеля «Мажестик», причем ее сестра то и дело допрашивала нас из соседней комнаты: когда же, наконец, мы вернемся в зал. На реке Сайгон при свете факелов разгружали торговое судно из Франции, колокольчики велорикш звенели, как телефонные звонки, а я себя чувствовал совсем как молодой и неопытный дурак, которому не хватает слов. Я в отчаянии вернулся к себе на улицу Катина, улегся в постель, даже не мечтая о том, что четыре месяца спустя Фуонг будет лежать рядом со мной, чуть-чуть задыхаясь и смеясь – ведь все случилось совсем не так, как она ожидала.

– Мсье Фулэр!

Я смотрел, как они танцевали, и не заметил, что ее сестра подавала мне знаки из-за другого столика. Теперь она подошла, и я нехотя пригласил ее присесть. Мы недолюбливали друг друга с той самой ночи в «Гран монд», когда она почувствовала себя дурно и я проводил Фуонг домой.

– Я не видела вас целый год, – сказала она.

– Я так часто уезжаю в Ханой.

– Кто ваш друг? – спросила она.

– Некий Пайл.

– Чем он занимается?

– Числится в американской экономической миссии. Знаете, поставляет электрические швейные машинки для голодающих.

– А есть такие машинки?

– Не знаю.

– Но голодающие вообще не пользуются швейными машинками. И там, где они живут, нет электричества.

Она всегда понимала все совершенно буквально.

– Ну, об этом вам придется спросить Пайла, – сказал я.

– Он женат?

Я поглядел туда, где они танцевали.

– По-моему, он никогда не сходился с женщиной ближе, чем сейчас.

– Танцует он очень плохо, – заметила она.

– Да.

– Но с виду он славный и такой положительный.

– Да.

– Можно мне посидеть с вами минутку? Мой друзья – такие скучные люди.

Музыка смолкла, и Пайл чопорно поклонился Фуонг, потом проводил ее на место и подвинул стул. Я видел» что такая подчеркнутая вежливость Фуонг нравится. И я подумал о том, чего она лишена, живя со мной.

– Это сестра Фуонг, – сказал я Пайлу. – Мисс Хей.

– Очень рад с вами познакомиться, – сказал он, покраснев.

– Вы из Нью-Йорка? – спросила она.

– Нет. Из Бостона.

– Это тоже в Соединенных Штатах?

– Ну да; Конечно.

– У вашего отца свое дело?

– В сущности говоря, нет. Он профессор.

– Учитель? – спросила она с легким разочарованием.

– Видите ли, он известный специалист. К нему обращаются за консультациями.

– Насчет болезней? Он доктор?

– Не такой, как вы думаете. Он доктор технических наук. И знает все на свете о подводной эрозии. Вы слыхали, что это такое?

– Нет.

Пайл сделал слабую попытку сострить:

– Придется папе вам это объяснить.

– А он здесь?

– О, нет.

– Но он приедет?

– Нет, я просто пошутил, – сказал Пайл виноватым тоном.

– Разве у вас есть еще одна сестра? – спросил я мисс Хей.

– Нет. А что?

– Похоже на то, что вы допытываетесь, годится ли мистер Пайл ей в женихи.

– У меня только одна сестра, – сказала мисс Хей, тяжело опустив руку на колено Фуонг, как председатель, утверждающий ударом молотка повестку дня.

– У вас очень хорошенькая сестра, – сказал Пайл.

– Самая красивая девушка в Сайгоне, – поправила его мисс Хей.

– Не сомневаюсь.

– Пора заказывать ужин, – сказал я. – Даже самая красивая девушка в Сайгоне тоже должна есть.

– Мне не хочется есть, – заявила Фуонг.

– Она такая слабенькая, – решительно продолжала мисс Хей. В голосе ее прозвучала нотка угрозы. – За ней нужен уход. Она этого заслуживает. У нее ведь такая преданная натура.

– Моему другу повезло, – с глубокой серьезностью отозвался Пайл.

– Она любит детей, – сказала мисс Хей.

Я рассмеялся, а потом поймал взгляд Пайла: он глядел на меня с неподдельным возмущением, и мне вдруг стало ясно, что ему по-настоящему интересно то, что говорит мисс Хей. Я стал заказывать ужин (хотя Фуонг сказала, что ей не хочется есть, я знал, что она легко может одолеть бифштекс с кровью, двумя сырыми яйцами и гарниром); краем уха я прислушивался к тому, как он всерьез рассуждает о детях.

– Мне всегда хотелось иметь кучу детей, – говорил он. – Что может быть лучше большой семьи? Большая семья укрепляет брак. Да и для детей это полезно. Я рос единственным ребенком. Это большой минус – быть единственным ребенком.