Цивилизации - Фелипе Фернандес-Арместо Страница 9

Вторая мировая война не устранила эти угрозы, но как будто сделала цивилизацию менее достойной изучения. После ужасов Холокоста и Хиросимы вкус к систематическому изучению цивилизаций так и не приобрел прежней смелости. Время от времени критики продолжали указывать на ошибки и неверные допущения довоенных исполинов: я подростком прочел сокращенное издание первых шести томов Тойнби и, познакомившись еще в школе с безжалостным разоблачением Питера Гейла ^[40], решил никогда больше не возвращаться к трудам Тойнби. (Эту решимость я сохранял почти до завершения данной работы, когда обнаружил, что книги Тойнби полны мудрых мыслей). Филип Бэгли, которому больше удавалась критика чужих определений, чем создание собственных, закончил, к разочарованию читателя, тем, что приравнял цивилизацию к городам, что лишь переносит проблему на другой, еще менее удовлетворительный, термин ^[41]. Тем временем поклонники и последователи Тойнби, которым казалось, что они могут улучшить его наследие, проводили конференции и организовали нечто вроде движения — с весьма скромными результатами ^[42]. В тот же период социологи, которым цивилизация казалась потенциально полезной категорией, побуждали историков возобновить установление ее характеристик (правда, их почти не слышали) и предлагали сложные схемы «стадий», «фаз» и «циклов»: это скорее связано с тягой социологов к реальностям цивилизации, которые сложны и неуловимы и которые нужно расшифровать, прежде чем описывать ^[43]. Во время Второй мировой войны появилось множество американских учебников о «западной цивилизации»: я просмотрел лишь некоторые из них, но мне кажется, что их авторы брали на себя обязательство не сказать ничего нового. Наиболее привлекательные идеи этих десятилетий были предложены Кеннетом Кларком и Норбертом Элиасом.

Кларк, писавший для телевидения, находил концепцию цивилизации неудержимо привлекательной, возможно, потому, что ее очень трудно определить ^[44]. Элиас великолепно уклонился от обычного обязательства исследовать цивилизацию как предмет всеобщей истории. Он указывает — с гениальной способностью указывать на очевидное, однако такое, чего никто не замечал раньше, — что цивилизация — это западная концепция, опирающаяся на самое себя и беззастенчиво утверждающая, «что все в западном обществе за последние два или три столетия превосходит предыдущие или «более примитивные» современные общества» ^[45]. Он рассматривает историю в рамках того, что называет вежливостью или «политесом», — трансформацию стандартов поведения в западном обществе в соответствии с буржуазными и аристократическими ценностями современности, «переменами в сдерживании порывов и в поведении» ^[46], или того, что восемнадцатый век называл «усовершенствованием человека» ^[47]. Это был очень многообещающий проект, приведший к поучительным результатам; но все же это не изучение истории цивилизации — или даже малой ее части. Ибо хотя «цивилизация» — западное слово, в данной работе она является концепцией, переводимой в универсальные термины.

На протяжении холодной войны две группы исследователей считали, что цивилизация — предмет, достойный изучения: во-первых, историки древности и археологи (они использовали это понятие без теоретического обоснования) ^[48]; и во-вторых, немногие, верящие по сей день в прогресс. Из числа последних самым влиятельным и известным был Фернан Бродель. Термин «цивилизация» он использовал в своих трудах в рамках программы, способствующей тому, чтобы студенты и ученые мыслили широкими категориями. Самое полезное определение он приводит в работе 1963 года, написанной как учебник для средней школы. Иногда он применяет термин «цивилизация» как синоним слова «культура», а иногда как обозначение общества, которое, в его представлении, является последовательным образованием благодаря непрерывности, идентичности и единству идеологии ^[49]. Он также ставит знак равенства между «подлинной цивилизацией» и «оригинальной культурой»; под последней он понимает культуру новаторскую и отличную от других ^[50]. Он признает, что по крайней мере некоторые цивилизации можно классифицировать по их среде, и предлагает одну подобную классификационную группу, которую он называет «талассо-кратические» ^[51] цивилизации, дочери моря»; приводимые им примеры — Финикия, Греция, Рим и «собрание энергичных цивилизаций Северной Европы, сосредоточенных вокруг Балтийского и Северного морей, не забывая и Атлантический океан и цивилизации на его берегах», — рассматриваются в VII части этой книги ^[52]. Термин «талассократический» кажется неточным, поскольку такими цивилизациями правили обычно военные или землевладельцы, но все эти цивилизации действительно можно поместить под одним заголовком из-за господствующего присутствия моря.