Компьютер бронзового века. Расшифровка Фестского диска - Алан Батлер Страница 9

Могучий | Бык | несет | Великую | Богиню | через | священное | небо | в | пещеры | и | в | святилище | скрытое | в | недрах | холма | Слава | и | хвала | тебе | о | грозный | Двойной | Топор | гордый | символ | могущества | Великой | Богини |

Хочу подчеркнуть: я отнюдь не утверждаю, что эти примеры можно воспринимать как одну из возможных интерпретаций пиктограмм на Фестском диске. По сути, эти тексты представляют собой аналоги ритуальных гимнов в смысле их содержания и количества отрезков-«фраз» и разделительных линий, хотя мне не удалось передать повторяющиеся фразы — эту характерную черту текстов на Фестском диске. Что касается самого диска, то математическая информация, содержащаяся на нем, могла представлять интерес только для тех, кто мог ею воспользоваться. Все же прочие могли воспринять содержание, выраженное в словах. Песнопения эти могли быть прочитаны каждым, кто владел этой письменной грамотой и понимал язык, на котором написаны эти письмена. Что же касается большего, то есть всех аспектов информации, то они были уделом посвященных, воспринимавших математическую составляющую.

Использование символов вместо букв имеет определенное преимущество независимо от того, применялись ли в данном случае символы или идеограммы. Какой бы ни была композиция минойского письма, более чем вероятно, что каждый из символов, помимо своего лингвистического прочтения, имел и другой, зашифрованный уровень смысла. Так, например, пиктограмма, изображающая голову воина, столь часто встречающаяся на Фетском диске, могла обозначать бога неба, которого особо почитали минойцы, бога-супруга богини природы, занимавшей едва ли не центральное место в верованиях минойцев. В этом качестве данный символ мог использоваться в качестве фонемы, и, кроме того, сохранял свое первоначальное идеографическое содержание. Если это так, то символы могли восприниматься и в качестве пиктограммы, то есть рисунка, и в качестве слогов-фонем, образующих слова. По всей вероятности, посвященные в тонкости математической системы могли рассматривать эти символы как знаки, передающие числа, совершенно игнорируя их буквальное лингвистическое содержание. Если же символы действительно использовались в качестве цифр, то при их повторении могла возникнуть путаница.

В позднейшей древнегреческой традиции можно встретить сведения, служащие как бы ключом к разгадке прочтения этих символов. В своей знаменитой книге «Труды и дни» греческий поэт Гесиод ^[16] предлагает юноше ряд советов относительно выбора наиболее благоприятного дня для того или иного дела. К тому времени, когда были написаны «Труды и дни» (а это было в VIII до н э.), в Греции уже установился календарь, месяцы которого состояли из 30 дней, хотя в «Трудах и днях» фигурируют ссылки на лунный календарь ^[17]. Так, например, Гесиод говорит о каком-либо конкретном дне месяца, например — шестом, утверждая, что этот день благоприятен для кастрирования козлов, но неблагоприятен для рождения или выдачи девушек замуж ^[18]. Многие из действий, которые, согласно «Трудам и дням», образующим некий распорядок бытия, следует совершать в строго определенные дни месяца, совпадают с хорошо известными представлениями о влиянии фаз луны. Так, например, в древности всегда считалось, что растения будут расти лучше, если посеять семена в новолуние. Это — так называемая симпатическая магия, предполагающая, что семя будет лучше расти и развиваться, когда на него взирает с неба сияющий лик Луны ^[19]. Однако далеко не все советы, прелагаемые Гесиодом, имеют лунное происхождение и связаны с Луной, поскольку они привязаны к определенному числу того или иного месяца. Это означает, что Гесиод и его современники свято верили в нумерологию и считали, что числа сами по себе обладают определенной самодостаточной важностью и содержанием.

При столь неколебимой вере в роль чисел, которую, по-видимому, разделяли древние, вполне возможно, что минойцы также считали, что некоторые дни особенно благоприятны для тех или иных дел или мероприятий. Поэтому весьма вероятно, что символы на Фестском диске, будучи и простыми цифрами, и одновременно входя в состав текста священного песнопения, указывали благоприятные дни и называли их основные функции, божеств-покровителей дня или дела, которые следовало или, наоборот, не следовало совершать в тот или иной день.

Принимая эту версию, я попытаюсь найти ответ на определенные составляющие тайны великого «пазла» (картинки-загадки) Фестского диска, ответ на которые выходит далеко за рамки лингвистического содержания. Другими словами, меня гораздо больше интересует не то, что диск может поведать, а то, как он мог функционировать. Создается впечатление, что Фестский диск был предназначен для выполнения некой специфической функции ^[20]. Короче, он выглядит чем-то гораздо большим, чем архаический календарь, каким его часто считают.