Крестный путь Петра Столыпина - Виктор Воронин Страница 9

Также уездный предводитель дворянства показывал пример эффективного управления и в качестве рядового помещика. Очень скоро его имение стало образцовым, что объяснялось как использованием новейшей сельскохозяйственной техники и технологий (например многопольного севооборота), так и найденным взаимопониманием с наёмными работниками. Сельское хозяйство тогда стало подлинным увлечением Столыпина. Как вспоминала фон Бок, её отец целиком погружался в заботы о посевах, покосах, посадках в лесу и работах во фруктовых садах. Вот, например, яркая зарисовка, сохранившаяся навсегда в памяти дочери: «Мой отец в своей непромокаемой шведской куртке, в высоких сапогах, весёлый и бодрый, большими шагами ходит по мокрым скользким дорогам, наблюдая за пахотой, распоряжаясь, порицая или хваля управляющего, приказчика, рабочих. Подолгу мы иногда стоим под дождём, любуясь, как плуг мягко разрезает жирную, блестящую землю».

Уже значительно позднее, будучи губернатором сначала в Гродно, а потом в Саратове, Столыпин изредка приезжал в Колноберже и отдавал детальные указания, что надо делать для получения большего урожая. На замечание одного из соседей-помещиков, что это, дескать, «не губернаторское дело», Пётр Аркадьевич убеждённо ответил: «Не губернаторское, а помещичье, значит важное и нужное».

Советская (а ранее леволиберальная) историография хорошо поработала над тем, чтобы представить помещичье землевладение в России неким сплошным чёрным пятном, концентрировавшим в себе исключительно негативные моменты. Между тем, многие помещичьи имения сыграли важную роль во внедрении в сельское хозяйство передовых методов хозяйствования, что давало ему значительный импульс развития. В отличие от традиционно косной крестьянской общины, многие помещики стремились сделать свои хозяйства образцовыми и максимально повысить их рентабельность за счёт внедрения новых технологий. И если крестьянская община в лучшем случае с трудом могла себя прокормить, то в хорошо поставленных помещичьих хозяйствах добивались рекордных урожаев (которые и составляли основу российского зернового экспорта) и строили мощности по переработке мяса и молока. Другой вопрос, что таких имений было в масштабах России не так уж и много, и Столыпин видел будущее аграрной сферы всё же не в крупных помещичьих хозяйствах, а в крепком крестьянском хозяйстве, которое будет пользоваться широкой государственной поддержкой.

Но учитывая плохие, сильно переувлажнённые почвы Ковенской губернии, Столыпин считал, что доминирующим в сельском хозяйстве региона должно стать не земледелие, а животноводство, что впоследствии и произошло.

При этом Столыпин в своей новаторской деятельности в области сельского хозяйства не ограничивался только развитием собственного имения. Он стремился, чтобы все остальные хозяйства уезда (а потом и губернии) не уступали Колноберже. С этой целью в 1900 году Столыпин организовывает Ковенское сельскохозяйственное общество, которое не только пропагандировало новейшие знания в области агрономии, но и имело склад новейших сельхозмашин, а также распространяло сортовые семена различных культур.

Кроме того, показательно, что Столыпин не ограничивался сугубо технологическими вопросами (при понимании всей их важности) – он осознавал, что не менее важно решение вопросов социальных. На заседании Сельскохозяйственного общества Пётр Аркадьевич выступает с подробными докладами, в которых проводится мысль о необходимости социальной защиты наемных работников, их пенсионном обеспечении, улучшении положения женщин-работниц. И это были не просто теоретические декларации, за которыми не стояло никакой конкретики. Наёмные работники в имении Столыпина получали самую большую оплату в уезде, и Пётр Аркадьевич обеспечивал им достойные условия работы. Как вспоминали местные жители, каждый год семья Столыпиных после сбора урожая организовывала так называемые «праздники рабочих», на которых раздавали подарки (одежду, сладости и др.) самим рабочим и их детям (детские подарки лично готовила Ольга Борисовна). Видимо, недаром все служащие имения были искренне преданны Петру Аркадьевичу, что он ценил и полагался на их верность. Некоторые из них сопровождали Столыпина во всех местах его службы, а один погиб во время покушения на Аптекарском острове в 1906 году.

О широте государственного кругозора Петра Аркадьевича свидетельствует также то, что он мыслил не уездными категориями, а в масштабах империи. Предводитель дворянства уже тогда неоднократно выступал с обоснованием того, что для дальнейшего развития России необходима широкая экспансия на новые внешние рынки (что, в свою очередь, было невозможно без повышения качества продукции). Вот его слова: «Открытие новых рынков сбыта создало бы, вероятно, целый ряд побочных производств, имеющих при настоящих условиях немаловажное значение для сельского хозяйства».

Не менее интересно то, что Столыпин был убеждён, что главным внешним рынком сбыта отечественной сельхозпродукции должна и далее оставаться Германия, а поставляемую туда продукцию из приграничных районов Министерство финансов должно освободить от ряда таможенных сборов. Это мнение во многом обусловило его будущую убеждённость в том, что ухудшение экономических и политических отношений с Берлином является крайне нежелательным и может привести к катастрофическим последствиям.

Признанием авторитета Столыпина в вопросах сельского хозяйства являлось то, что 11 марта 1902 года императорским указом Пётр Аркадьевич был утверждён в звании члена-представителя сельского хозяйства Российского сельскохозяйственного совета на текущий год.

Необходимо отдельно остановиться и на деятельности Столыпина в должности почётного мирового судьи по Ковенскому и Инсарскому судебно-мировым округам, должности в определённом смысле не менее важной, чем предводитель дворянства. Здесь он дополнительно подтвердил свою репутацию безупречно честного человека, для которого не имело значения ничего, кроме соблюдения закона.

Честность Столыпина достигала такой степени, что он избегал малейших действий, которые могли породить хотя бы мысль о его личной заинтересованности. Почти фантастически для нашего времени, например, звучит следующая история. Когда Пётр Аркадьевич уже был губернским предводителем дворянства, он получал множество ходатайств с просьбой о строительстве шоссе на Ковно, кратчайший путь которого должен был проходить через принадлежащие ему земли. В этом случае Столыпин получал бы компенсацию от казны, которая серьёзно превышала стоимость отчуждаемой земли. Хотя шоссе действительно было жизненно необходимо для развития экономики края, Пётр Аркадьевич категорически отказался ходатайствовать о его строительстве.

Также все современники единогласно свидетельствовали, что на всех занимаемых должностях Столыпин был абсолютно чужд протекционизму и непотизму и во всех своих решениях (в том числе и кадровых назначениях) исходил исключительно из мотивов государственной пользы.

Можно констатировать, что работа Столыпина в Ковенском уезде была высоко оценена в Петербурге – стало ясно, что его административные способности заслуживают более широкой сферы применения. И на это раз связи и влияние отца были ни при чём. 24 апреля 1898 года Пётр Аркадьевич был назначен (в Западных губерниях губернских предводителей дворянства, как и уездных, боясь усиления польского влияния, также не избирали, а назначали) ковенским губернским предводителем дворянства именно за успешную работу в уезде, ставшую достаточно широко известной в бюрократических кругах.