Путеводитель по оркестру и его задворкам - Владимир Зисман Страница 9

Почему в оркестре нет балалаек

С Европой все более-менее ясно. Там музыка развивалась своим естественным путем. С XIV века, в эпоху Ars nova, начинают активно развиваться музыкальная теория и инструментальная музыка, а с XVI — получают распространение инструментальные ансамбли, состоящие из разных типов музыкальных инструментов — струнных, духовых и клавишных, — от которых уже идет совершенно очевидная прямая к нынешней симфонической музыке.

В России ситуация была совершенно иной, доходящей до драматизма, граничащего с катастрофой. Церковь в богослужении допускала только пение, а к инструментальной музыке относилась резко отрицательно. Колокола являются исключением, поскольку имеют скорее сакральную функцию, чем чисто музыкальную.

Понять такое отношение отчасти можно, поскольку носителями музыкальной инструментальной культуры были в первую очередь скоморохи, которых к праведным аскетам даже при всем желании отнести было трудно. Да и тексты у них… Патриарх тогда отмечал, что многие «стали злоупотреблять этим искусством, распевая разного рода скандалезные песни». Но реакция государства и церкви, на мой взгляд, была несколько жестковата (хотя, по-видимому, как всегда на Руси, «свирепость законов умерялась их неисполнением»).

Постановления Стоглавого собора 1551 года, как бы сейчас сформулировали, «в целях борьбы с пережитками язычества, дьявольским искушением и злоупотреблениями в сфере культуры и искусства» законодательно запретили «всякие игрища и в гусли, и в смычки, и сопели, и всякую игру, зрелища и пляски, а вместе с ними и игры в кости, шахматы и камни».

А в середине XVII века гонения на музыкальные инструменты достигли совершенно талибских масштабов. Адам Олеарий, секретарь и советник голштинского посольства, пишет в своем «Описании путешествия в Московию…»: «.. .около 1649 года все гудебные сосуды были отобраны по домам в Москве, нагружены на пяти возах, свезены за Москву-реку и там сожжены».

И это была общегосударственная культурная программа, потому что аналогичный царский указ Алексея Михайловича ушел и в Сибирь, приказчику Верхотурского уезда: «А где объявятся домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные бесовские сосуды, тебе б то все велеть выимать и, изломав те бесовские игры, велеть сжечь». Когда энтузиазм специалистов по культуре поутих, было уже не до оркестров.

На всякий случай хочу напомнить, что Клаудио Монтеверди к этому моменту уже умер, оставив истории культуры свои оперы «Орфей», «Коронация Поппеи» и т. д., а Жан Батист Люлли (в ту пору своей молодости еще Джованни Баттиста) через четыре года станет «придворным композитором инструментальной музыки» при дворе Людовика XIV.

Эхо этих отечественных замечательных традиций забавным образом аукнулось почти через 220 лет в концерте Русского музыкального общества под управлением Балакирева 5 мая 1868 года в Михайловском манеже Санкт-Петербурга. В афише концерта значилось несколько хоровых произведений на латинские тексты. Дальше передаю слово Николаю Андреевичу Римскому-Корсакову: «Все эти хоры Турчанинова, Бортнянского и Вахметьева были не что иное, как православные песнопения этих авторов, исполненные на латинском языке ввиду того, что цензура не разрешала исполнения православных духовных песнопений в концертах совместно со светской музыкой. В число таких молитв попал и хор восточных отшельников Даргомыжского на текст Пушкина с подставленными словами «Ne Perdas», чтобы не ввести в искушение духовную цензуру. <…> Итак, с помощью некоего музыкального маскарада духовную цензуру с ее дурацкими правилами надули».

Таким образом, когда Россия во второй половине XVIII века явилась в лоно европейской музыкальной цивилизации, там уже были сложившиеся школы, традиции, музыкальные науки, инструменты и оркестры. И она достаточно быстро и органично вошла в это пространство. Поначалу, правда, несколько специфичными способами. Когда потребовалось, к примеру, создать в 1776 году оркестр для будущего Большого театра, то часть оркестрантов государство купило у помещиков. То есть крепостные музыканты просто поменяли владельцев, а на остальные вакансии государство пригласило иностранцев и вольных. Рассказывают, что первым делом музыканты пропили комплект литавр.

И в конце обзора два вопроса, на которые у меня нет ответа. На первый меня навела балалайка, которая, кстати говоря, не такой уж древний инструмент, как кажется на первый взгляд. Самое раннее упоминание о ней относится к 1688 году, то есть уже после вышеописанных драматических событий.

Почему получилось, что в оркестре нет ни одного струнного инструмента с ладами? Ведь в Европе существовали и были распространены мандолины, лютни и различного калибра виолы. Они по каким-то причинам полностью исчезли из симфонического мейнстрима.

Хотя, возможно, это связано с появлением и последующим распространением равномерно-темперированного строя — того самого, в котором И. С. Бах написал свой знаменитый двухтомник «Хорошо темперированный клавир».

И второй. Если условно отсчитывать историю оркестра со времен Монтеверди и Палестрины, то практически до начала XX века музыкальные инструменты постоянно видоизменялись, совершенствовались, одни уступали место другим. Причем эти существенные изменения происходили в течение таких исторически небольших промежутков времени, что на глазах одного поколения «парк» музыкальных инструментов менялся достаточно заметным образом. Теперь за исключением минимальных, чисто конструктивных деталей мы уже почти сто лет видим симфонический оркестр в неизменном виде. Означает ли это, что он достиг своего оптимума? Или он превратился в музейный экспонат, и можно считать, что эстетика симфонизма осталась в прошлом и принадлежит истории? Или мы что-то прозевали и эволюция музыкального инструментария пошла другим, революционным путем — ведь существуют же синтезаторы и компьютерные технологии в качестве музыкальных инструментов? И осталось только дождаться, когда для них появятся музыкальные произведения, соизмеримые по своему духовному уровню с произведениями классиков симфонизма? Ведь на самом-то деле вся история музыки показывает, что инструмент всего лишь должен быть адекватен своему времени.

Музыкальная индустрия и инфраструктура

Обычно и в голову не приходит, какая мощная инфраструктура обеспечивает концертную деятельность. Что нужно для работы оркестра? Сначала все очень просто — ну что, инструменты, разумеется. А кто спорит? Струнные инструменты делают, конечно же, мастера. Их фамилии и мастерские знают те, кого это непосредственно касается. Но существуют и фабрики, которые изготавливают вполне профессиональные инструменты. Мощными фирмами мирового класса выпускаются струны, канифоль и огромное количество всяких прочих необходимых изделий. Мастера и фабрики делают смычки, для которых требуется конский волос. Для каждого инструмента нужен футляр — максимально легкий, прочный и компактный. Мы только начали, а уже затронули деревообработку, химию и коневодство. Есть фирмы, которые делают и продают трости для гобоев, фаготов и кларнетов. Есть — которые поставляют заготовки тростей и просто камыш, срезаемый где-нибудь в Провансе или Северной Африке. А названия фирм, которые производят музыкальные инструменты для профессиональной деятельности, произносятся с восхищенным придыханием и нескрываемым уважением в голосе. Существуют целые каталоги коробочек, тряпочек, ножиков, специальных резачков и машинок, проволочек, ниточек, смазок и прочих специализированных примочек.