Калиостро. Великий маг или великий грешник - Ольга Володарская Страница 9

— Так все говорят и все ошибаются. Моим ремеслом не прокормишься. И в Риме и в Неаполе я за день работы получал всего полтестоне. Так можно с голоду помереть.

Тут он показывает изготовленные им веера, краше которых и вообразить нельзя. Они были нарисованы тушью, а казались гравюрами. Чтоб окончательно убедить меня, он извлек копию Рембрандта, что была, коли возможно, краше оригинала. Талант его был несомненный, а меж тем он клялся, что ему на жизнь не хватает; но я ему не поверил. Он был из породы гениальных лентяев, что предпочитают бродяжничать, а не трудиться. Я предложил ему луидор за веер, но он отказался, прося принять его в дар и устроить для них за табльдотом сбор пожертвований, ибо послезавтра они хотели ехать. Я благодарил и обещал помочь.

Я собрал для них пятьдесят или шестьдесят экю, за коими пришла сама паломница, когда мы еще сидели за столом. В молодой женщине не было и толики любострастия, напротив, все в ней дышало добродетелью. Ее попросили написать свое имя на лотерейном билете, но она отговорилась, сказав, что в Риме девочек не учат грамоте, если желают воспитать их честными и порядочными. Все засмеялись, а я нет, мне было жалко и больно глядеть на ее унижение, но с той поры я уверился, что она из крестьян.

Наутро она пришла в мою комнату просить рекомендательное письмо в Авиньон; я в один присест написал два, одно к г-ну Одифре, банкиру, а другое к хозяину трактира Сент-Омер. Ввечеру, после ужина, она вернула мне первое из них, сказав, что муж ее рассудил, что оно им ни к чему. И тут она предлагает как следует на письмо посмотреть, то ли она возвращает; я верчу его в руках и говорю, что, конечно, то самое, какие тут сомнения. Но она, рассмеявшись, сообщает, что я ошибаюсь, что это копия. Я отказываюсь верить. Она зовет мужа, и он, спустившись с письмом моим, разоблачает удивительную сию подделку; это ведь не сложней будет, чем гравюру перерисовать. Я долго восторгался его умением, присовокупив, что он может извлечь из него немалую выгоду; но действовать надлежит с превеликой осторожностью, а то можно и головы лишиться.

Назавтра чета уехала. Читатель узнает в свой черед, то бишь через десять лет, где и как я вновь повстречал этого человека, принявшего имя графа Пеллегрини, и добрую Серафину, его жену и преданного друга. Ныне, когда я пишу эти строки, он находится в тюрьме, откуда ему уже не выйти, а супруга, быть может, обрела счастье в монастыре. Мне говорили, что он умер".

Как упоминает Казанова, через несколько лет после первой встречи они увиделись еще раз. Но смерть помешала Казанове закончить "Записки", и его перо не запечатлело эту встречу, которая, как пишут биографы Казановы, состоялась в 1778 году в Венеции, куда граф Пеллегрини, он же граф Алессандро Калиостро, и Лоренца, она же графиня Серафима Калиостро, прибыли проездом из Неаполя. Надо заметить, что принятое графом имя "Пеллегрини" происходит от итальянского слова "паломник", и еще — Монте Пеллегрини называется гора близ Палермо. Супруги Калиостро поразили своих поклонников роскошью платья, дорогими перстнями, разъезжали в собственной карете и остановились в лучшей гостинице, в то время как Казанова донашивал некогда лучший, но с тех пор успевший вытереться на локтях фрак и столь же потертые бархатные кюлоты; работал же бывший авантюрист штатным осведомителем инквизиции. Тем не менее оба мужчины быстро нашли общий язык, и в течение нескольких дней Казанова возил знаменитую пару по каналам, показывая красоты своего родного и любимого города (за право вернуться в который ему пришлось стать доносчиком). Говорят, престарелый Казанова пытался выведать у Калиостро его тайны — то ли масонские, то ли чародейские, дабы потом — по долгу службы! — донести на него инквизиции. Но в тот раз узнать тайны не удалось, так что осведомителю ничего не оставалось, как в очередной раз сочинить отсебятину.

Что же касается "паломничества" супругов Калиостро в Сантьяго де Компостела, о нем и нескольких последующих годах странствий Калиостро по Европе нет никаких достоверных документальных данных, а есть только сплетни, слухи и предания. Согласно этим "данным" весьма сомнительного толка, в этом "паломничестве" супруги пережили еще несколько приключений, последовательность и хронология которых, впрочем, не может быть точно установлена и разными авторами составляется весьма произвольно. Например, французский беллетрист Л. Фигье в своей книге "История чудес в новейшие времена" (Figuier L. Histoire du Merveilleux dans les temps modernes) рассказал, что в этот период в Марселе Бальзамо удалось завязать знакомство с некой знатной особой изрядного возраста, страстной почитательницей тайных наук. Богатый воздыхатель увядающей красотки разделял с нею любовь к алхимии, и Джузеппе пообещал омолодить обоих с помощью некоего чудодейственного жизненного эликсира. Под предлогом необходимости приобретения дорогостоящего оборудования для варки снадобья супруги почти месяц тянули из легковерной графини деньги, а когда в Марсель прибыл брат Лоренцы, красавчик Паоло, задумали устроить его брак с одной из племянниц почтенной графини. Не встретив поддержки ни с одной, ни с другой стороны, замысел провалился, и тогда супруги сообщили, что должны вместе с Паоло отправиться на поиски необходимых для омоложения зелий, и, получив от пожилых поклонников солидные средства, в карете графини отбыли в Испанию, где не без выгоды продали экипаж. В Испании молодой человек надеялся отыскать принцессу Трапезундскую, которой, как ему предсказали, суждено было стать его женой. Не встретив суженую, Паоло вернулся в Италию, а Бальзамо, запомнив его рассказы о знатности и красоте принцессы, в своей легендарной биографии намекнет, что матерью его является принцесса Трапезундская… Впрочем, может быть, марсельский эпизод относится ко временам на четыре-пять лет позже и не связан с паломничеством четы Калиостро в Испанию.

Собор Сантьяго де Компостела. Современный вид

Путешествуя по югу Испании, супруги прибыли в Барселону, где стали выдавать себя за разорившихся аристократов, заключивших тайный брак против воли родителей, и Бальзамо пытался отыскать поклонников алхимии и заработать на них, как это удалось ему в Кадисе, но не слишком удачно. После четырехмесячного пребывания в Барселоне официальные власти города заподозрили в отношении четы Бальзамо неладное и потребовали документы, которых не было, поэтому супруги покинули город и отправились в Мадрид. Имеются показания Лоренцы на допросе у комиссара Фонтена (1 февраля 1773 года), где относящиеся к этому периоду события изложены несколько иначе. По ее словам, Бальзамо, будучи искусным рисовальщиком, стал получать заказы от местной знати и даже от вице-короля Каталонии. Когда же вице-король однажды увидел Лоренцу, то воспылал к ней непозволительными чувствами и решил убрать счастливого соперника. А так как свидетельства о браке у супругов с собой не было, то Джузеппе легко можно было обвинить в прелюбодействе и посадить в крепость. Лоренце удалось упросить вице-короля не трогать ее супруга, а сама она с помощью поклонников срочно выписала из Рима бумагу, подтверждавшую заключение брака. Предъявив искомый документ, супруги почли за лучшее покинуть Барселону.