Моя жизнь. Южный полюс - Руаль Амундсен Страница 9

То был, наверно, потрясающий момент в жизни этих бедных туземцев. Никому из них еще не приходилось лицезреть белого человека, хотя в преданиях их племени сохранился рассказ о белых людях. Семьдесят два года тому назад их деды встретили почти на этом же самом месте Джемса Кларка Росса. Их поразил вид англичан, а предметы их удивительного снаряжения произвели на них огромное впечатление. Эскимосу, отроду не видавшему инструмента или оружия из металла и никогда не державшему в руках даже самого ничтожного деревянного предмета (в этих местах плавник совершенно отсутствует), ножи, топоры, ружья и сани белого человека должны были показаться настоящим чудом. После краткого пребывания в этих местах Росс и его спутники снова ушли в море, и с тех пор эскимосы ни разу не видели других белых, но появление этих чудесных белых людей послужило, конечно, неисчерпаемым материалом для сказаний, передаваемых из рода в род в течение долгих вечеров. Поэтому наше появление произвело на них, вероятно, еще более сильное впечатление, так как им казалось, что они в качестве избранных присутствуют при повторении чуда.

Мы приветствовали их на нашем корабле, показали им сокровища нашего снаряжения и проявили к нашим гостям чрезвычайное внимание. Они просили разрешения перекочевать сюда всем племенем и поселиться около нас. Мы дали свое согласие, и вскоре вокруг нашей зимовки выросло пятьдесят эскимосских хижин.

Всего пришло до двухсот человек – мужчин, женщин и детей.

Тут было от чего радостно забиться сердцу антрополога и этнографа. На такую удачу мы как раз и надеялись, когда снаряжали экспедицию, и поэтому захватили с собою множество подходящих предметов для меновой торговли. Я принялся набирать полную коллекцию экспонатов для музеев с целью всестороннего показа быта эскимосов. Вскоре я уже обладал несколькими такими полностью представленными коллекциями, которые в настоящее время хранятся в норвежских музеях. Я достал образцы буквально всех предметов эскимосского обихода, начиная с одежды обоих полов и кончая образцами утвари, служащей для приготовления пищи и для охоты. При собирании этих коллекций возникали самые удивительные торговые сделки. Так, например, я получил за пустую жестянку два полных комплекта женской одежды. Меня поразили художественный вкус и искусство, с каким была выполнена эта одежда. Эскимосские женщины в совершенстве умеют вырезать белые и черные места из оленьих шкур и сшивать их красивыми полосками, составляя из них оригинальные узоры. Также и бусы, которые они нанизывают из зубов и кусочков сушеной оленьей кости, свидетельствуют об их вкусе и ловкости.

С большим интересом знакомился я и с различными предметами обихода этого народа. Их уменье вынимать, растягивать и выгибать кости только что убитых животных, придавая им желаемые размеры и формы, и затем делать из них острия для копий, различные иглы для шитья и другие полезные предметы казалось мне поразительным примером человеческой изобретательности.

Другою сделкою был обмен большой стальной иглы на четыре прекраснейшие песцовые шкурки, какие мне приходилось когда-либо видеть в моих полярных странствованиях. Может показаться, что некоторые из этих сделок были с нашей стороны не совсем безупречны, но в действительности это не так. Эскимосы только меняли свои излишки на предметы нашего снаряжения, представлявшие в их условиях цену, равную тому, что они нам давали. Хороший охотничий нож из шведской стали вполне может иметь для эскимоса ценность гораздо большую, чем дюжина роскошнейших шкурок, ненужных ему в данный момент, которые он легко может добыть себе снова.

Таким образом, в течение двух лет, проведенных нами в соседстве с их лагерем, они получили все, что им было нужно из наших вещей, а мы сделались обладателями полной коллекции их изделий. Это блестящий пример торговли, одинаково выгодной для обеих сторон.

Когда эскимосы расположились лагерем около нас, я очутился в положении, которое должен учесть каждый начальник экспедиции, когда происходит общение белых с туземцами. Всем первобытным людям белый человек всегда кажется подобным некоему божеству. Его смертоносное таинственное оружие, средства, при помощи которых он в любую минуту может разводить огонь и зажигать свет, его богатое снаряжение и разнообразие пищевых продуктов представляются эскимосам чем-то исходящим от божества. Этот суеверный страх является лучшим защитником исследователя. Как доказал мой пример, пока этот страх существует, человек с шестью товарищами может чувствовать себя в полной безопасности среди двухсот эскимосов.

Однако имеется одно обстоятельство, которое с неминуемой верностью способно развенчать эту власть. Белый может выказывать жестокость по отношению к туземцам и все же сохранять их уважение, ибо грубая сила является в их глазах высшим качеством. Но с того момента, когда белый человек отдается во власть низменных инстинктов и разрешает себе вольности с туземными женщинами, он тотчас же опускается до уровня обыкновенного смертного и передает себя в их руки. Поэтому я с самого начала имел серьезный разговор с моими товарищами и предупредил их, чтобы они не поддавались искушениям подобного рода.

Уезжая, мы отдали эскимосам многое из уже ненужных нам вещей. Самым драгоценным подарком явились для них доски, из которых были построены у нас дом и обсерватории. У них не имелось ни одной деревянной щепочки, и этот дар представлял для них богатый запас строительного материала для нарт, древков копий и других необходимых предметов.

Научный материал, привезенный нами на родину, отличался необычайным обилием. Наши магнитные наблюдения были так обширны и полны, что ученым, которым мы передали их по возвращении в 1906 году, понадобилось около двадцати лет, чтобы их обработать, и лишь в прошлом году они закончили вычисления, построенные на наших данных. Никогда еще наука не получала ничего даже отдаленно схожего по совершенству с этими обстоятельнейшими наблюдениями явлений магнетизма у Северного полюса.

Но нам предстояло еще пройти остальную часть Северо-Западного прохода. Мы покинули нашу стоянку 13 августа 1905 года и пустились в путь к проливу Симпсона. Значительная часть этого побережья уже была нанесена на карту прежними исследователями, проникшими туда по материку со стороны залива Гудсона, но ни один корабль до сих пор не плавал еще в этих водах и не измерял их глубин. Будь иначе, нам, вероятно, не пришлось бы испытывать такие трудности. Очень часто нам казалось, что придется повернуть обратно из-за малой глубины этих извилистых проливов. Изо дня в день целых три недели подряд – самые длинные недели моей жизни – мы ползли вперед, беспрестанно бросая лот и отыскивая то тут, то там пролив, который благополучно вывел бы нас в изведанный район западных вод. Однажды даже в проливе Симпсона под килем судна был всего один дюйм свободной воды!

Во время этих испытаний я потерял сон и аппетит. Каждый кусок при глотании буквально застревал у меня в горле. Нервы были натянуты до крайности. Мне приходилось беспрестанно напрягать все свои силы, чтобы предупредить малейшую опасность, каждый несчастный случай. Экспедиция должна была удаться!