Босфорский поход Сталина - Сергей Захаревич Страница 9

Как бы там ни было, наступление продолжалось. К 10 августа Западный фронт вышел на рубеж Млава — Пултуск — Седльце — Любартув.

Войскам Юго-Западного фронта была поставлена задача: 1-й Конной армии (в составе 4 кавалерийских дивизий) совместно с тремя стрелковыми дивизиями до 29 июля захватить Львов и Рава-Русскую, а также овладеть переправами через реку Сан; 14-й армии — наступать на Тарнополь и Николаев и 12-й армии — обеспечить операцию обоих фронтов наступлением на Холм и Люблин.

26 июля 1-я Конная армия заняла Броды и 28-го форсировала реку Стырь. Тем временем 14-я армия, форсировав реку Збруч, подошла к Тарнополю. В ответ поляки силами трех армий (2-й, 3-й и 6-й) нанесли контрудар с флангов в направлении Броды с целью взять в клещи 1-ю Конную армию. 3 августа, оставив Радзивилов и Броды, Буденный был вынужден перейти к обороне. Тем не менее развить свой успех полякам не удалось, так как 2 августа Западный фронт Тухачевского овладел Брестом и польский Генштаб начал переброску частей 2-й и 6-й армий в районы Варшавы и Люблина.

«Войска Тухачевского текут красной лавой зажечь «пожар на горе всем буржуям!». Тухачевский идет по указу Ленина разрушать всю международную систему и «перекроить карту мира». Поэтому на взволнованные просьбы Пилсудского о помощи в бастион Европы на востоке, из Парижа в Варшаву прибыл начальник штаба маршала Фоша (Фердинанд Фош (1851–1929) — с апреля 1918 года верховный главнокомандующий войсками Антанты на Западном фронте в Первую мировую войну. — С.З.), вице-президент высшего военного совета генерал Вейган со штабом офицеров. [19, с. 102].

На самом деле Пилсудский ожидал вовсе не Вейгана, а французские части. Когда фронт приближался к Радимину и Вейган прибыл в штаб Пилсудского, между ними произошел диалог следующего содержания:

Пилсудский: — Сколько дивизий Вы привели с собой?

Вейган: — Ни одной.

Пилсудский: — Тогда зачем Вы вообще приехали?

С этого момента оба практически не общались друг с другом, обмениваясь нотами.

Положение Пилсудского близко к катастрофе, его отставки открыто требуют польские газеты. За рубежом Бригадиру также достается. Вот отрывок статьи из английского журнала «Нью стейтсмен»:

«С чисто военной точки зрения это была весьма необычная оборонительная кампания, которую когда либо знала история. Помчались, чтобы сломать шею, вглубь Южной России, ворвались в Киев и устремились дальше на юго-восток в сторону Черного моря. Остановились на линии, в два раза длиннее прежнего фронта, образуя большой выступ, который в любом случае трудно было удержать, даже если бы польские силы были в несколько раз многочисленнее, чем в действительности. Если так выглядела оборонительная операция генерала Пилсудского, то он является самым бездарным генералом, какого только можно найти за пределами Китая (в том смысле, что по бездарности Пилсудский равен китайским военачальникам. — С.З.)» [44].

Однако не все так гладко и для большевиков. Предпосылки будущего поражения нарастали постепенно с того момента, как Красная Армия покинула земли Украины и Белоруссии и вступили на территорию Польши.

«На сотни километров удлинились линии коммуникации… армия таяла в боях и походах, приближался кризис, обычно завершающий каждый дальний наступательный бросок… На территории Польши поддержка населения была очень слабой — она ощущалась лишь со стороны незначительной группы коммунистов и небольшой части фольварочных рабочих… Ведь надо всем главенствовала основная проблема — национальная проблема, проблема независимости. После 125 лет неволи с этим нельзя было не считаться. Для большинства поляков вопрос выглядел просто: сначала Польша, а потом посмотрим — какая. Революционные армий, все более слабые, подходили уже к Варшаве. Корпус Гая оперировал на подступах к Торуни, Буденный шел на Замостье, а противник не сдавался, не поддавался разложению» [44, с. 261–262].

«Да и российский Мюрат Буденный — не француз: ему приказывает главком поворотить во что бы то ни стало к северу на поддержку боя Тухачевского за Варшаву, а он плюет на приказы, вместе с Ворошиловым, на страх и риск Сталина и Егорова, полным аллюром летит-несется во Львов» [19, с. 103].

Здесь Р. Гуль ошибается — приказ Каменева повернуть 1-ю Конную на Варшаву последовал только 13 августа, за три дня до начала польского контрнаступления, но в этот же день, исполняя ранее отданный приказ Егорова, Буденный уже втянулся в бои за Броды и Луцк и только 20 августа смог начать отвод войск. Приказ Каменева 13 числа уже, по сути дела, ничего не решал.

«Если бы Польша стала советской… Версальский мир был бы разрушен, и вся международная система, которая завоевана победами над Германией, рушилась бы… Вопрос стоял так, что еще несколько дней победоносного наступления Красной Армии, и не только Варшава взята (это не так важно было бы), но разрушен Версальский мир» (В.И. Ленин. Полн. Собр. соч. Т. 41, с. 324–325).

Что же произошло под Варшавой?

Правительство Польши сумело объединить население и вызвать в стране патриотический подъем. Это позволило успешно и в кратчайшие сроки произвести мобилизацию и вербовку добровольцев. Антанта осуществила дополнительные поставки в Польшу оружия и боеприпасов. С помощью офицеров французского генерального штаба была произведена перегруппировка польских войск. Вместо Северо-Восточного и Юго-Восточного фронтов были созданы Северный фронт под командованием Ю. Галлера в составе 1-й, 2-й и 5-й армий; Центральный фронт под командованием Э. Ридз-Смиглого (с 14 августа — маршала Ю. Пилсудского) в составе 3-й и 4-й армий и Южный фронт под командованием В. Ивашкевича в составе 6-й польской армии и Украинской народной армии Петлюры. За счет резервов и новых частей численность польских войск увеличилась до 100–110 тысяч человек. Западный же фронт Тухачевского мог противопоставить полякам лишь 45 тысяч человек. На направлении главного удара польское командование создало 6-кратное превосходство в силах и средствах.

Вдобавок Тухачевский решил скопировать знаменитый «план Шлиффена» — удар сильным левым плечом в обход столицы. С поляками этот вариант мог бы пройти, ибо план Пилсудского, который он родил после трех дней мучительных размышлений в кабинете, был в корне ошибочным. Бригадир полагал, что основной удар «красные» нанесут в центре, и собирался упорно обороняться здесь, подтягивая резервы и перебросив подкрепления за счет левофланговой 5-й армии.

Однако в то время как будущий маршал бросался из одной крайности в другую, генерал Вейган со своими офицерами нашел общий язык с начальником польского генштаба Тадеушем Розвадовским и теперь они коллективно кропотливо вырабатывали план контрудара. «Хитрости» Тухачевского французы уже проходили в 1914-м, поэтому «номер не прошел». '

«Последний охват-маневр Тухачевского под Варшавой был разгадан не польскими генералами и не пришедшим в отчаяние Пилсудским… Это генерал Вейган особенно пристально рассматривал Участок Северного фронта под Варшавой…

— План маршала Пилсудского основан на неправильном представлении о группировке красных войск. Несогласно с маршалом Пилсудским я полагаю, что сильный кулак красных войск находится где-то севернее Западного Буга, но пока еще не отдаю себе ясного отчета где, — указывал генерал Вейган польскому командованию, отношения с которым больше чем «холодны».