Первые снайперы. «Служба сверхметких стрелков в Мировую войну» - Х. Хескет-Притчард Страница 9

Оказалось, что в германской армии телескопические винтовки выдавались в количестве 6 штук на роту [10], причем они передавались на руки не стрелкам, а унтер — офицерам, ответственным за их точную установку, и через известные промежутки времени проверялись этими же унтер-офицерами. К каждой винтовке была приложена краткая, но ясная инструкция для стрельбы, между тем, как у нас ничего подобного не было, и люди, выдававшие винтовки, сами не умели обращаться с ними.

Помню, со мной был такой случай. Будучи на передовой линии, я заметил рядового с совершенно новенькой винтовкой, снабженной телескопическим прицелом Эванса; солдат находился, очевидно, в затруднении.

«Хороший у вас прицел?» — сказал я.

«Так точно».

Я взглянул на подъемный винт прицела и заметил, что он установлен на дальность в 150 шагов.

«У вас он установлен на 150 шагов, а до неприятельского окопа 600 шагов».

Рядовой с видимым недоумением посмотрел на меня.

«Вы стреляли из нее?» — спросил я.

«Никак нет».

«Вы знаете, как нужно ее устанавливать?»

«Никак нет».

«Откуда же вы ее получили?»

«Она выдана мне, как окопное имущество».

«А кто вам ее выдал?»

«Каптенармус».

Нет сомнения, что большое число немцев обязано своей жизнью тому факту, что в начале войны в Британской армии телескопические винтовки выдавались на руки стрелкам, не будучи урегулированы, если можно так выразиться, индивидуально в каждом отдельном случае. Я хочу сказать этим, что некоторые солдаты при стрельбе держали винтовку крепко, а некоторые слабо, и в результате одна и та же винтовка на незначительном расстоянии, например, на 150 шагов, в разных руках дает отклонение до 6 дм. Передавать винтовку из рук в руки, как окопное имущество, равносильно тому, чтобы совершенно пренебречь ее меткостью, которая и составляет ее главную ценность.

Рис. 4. Английский окоп из земляных мешков (наступление на Сомме в 1916 г.).

Но возвратимся к опросу германских военнопленных. Одно интересное обстоятельство постоянно бросалось нам в глаза, а именно: быстрота, с которой немцы во время атаки различали наших офицеров от солдат; один из допрашиваемых наивно сознался мне: «У ваших офицеров ноги тоньше, чем у солдат». Во Франции и Фландрии покоятся сотни офицеров, причиной смерти которых послужил особый покрой их брюк. Недостаточно было носить солдатскую куртку и пояс в то время, когда предательские «бриджи» не заменены были солдатскими шароварами.

В 1915 году у нас было мало бойниц, тогда как германцы имели превосходную систему таковых. В первые месяцы, когда в Штабе бригады мне указывали на карте местонахождение немецкого снайпера и предлагали «изъять» его оттуда, я редко находил бойницу, приспособленную для наблюдения над ним, и так как каждый германский снайпер держал связь со своими соседями вправо и влево, выслеживать его поверх бруствера в течение более или менее продолжительного времени было своего рода самоубийством. В подобных случаях я приказывал класть на край бруствера наиболее незаметным образом несколько мешков, набитых камнями и булыжниками. Нет такой пули, которая могла бы пробить мешок с камнями и я получал возможность спокойно высматривать неприятельский окоп, не опасаясь выстрелов с боку.

Рис. 5. Гладкая поверхность бруствера дает возможность легко различить отверстия бойниц и часовых, наблюдающих поверх бруствера.

В описанное время способы маскировки наших бойниц были весьма примитивны, я скажу больше, что при тогдашнем способе устройства бруствера снайперу укрыться было почти невозможно. Многие из наших частей прямо-таки гордились совершенно гладким и ровным бруствером дававшим германцам возможность замечать малейшее из наших движений. Брустверы эти делались из мешков, набитых песком, тщательно выравнивались сверху лопатой и получалась поверхность, по которой, не преувеличивая, едва ли удалось бы пробежать даже мыши, незамеченной самым заурядным немецким снайпером. Любопытно, что некоторые, немногие, правда, из наших офицеров, упорно придерживались такой системы бруствера, вопреки здравому смыслу и, не взирая на тяжелые потери, даже после того, как главное командование обратило внимание на это обстоятельство и приказом по армиям изъяло их из употребления. Уже позже был произведен ряд практических опытов, доказавших, что при последовательном выставлении искусственной головы над нашим гладким и над немецким окопом в течение 2–4 секунд, число попаданий в том и другом случае относилось как 3:1. (См. фотогр.).

Рис. 6. Тот же бруствер с неровной поверхностью бойниц и наблюдатели (А и В) совершенно не заметны.

Немецкие окопы представляли собой совершенно другую картину, чем наши. Они были глубже и имели гораздо большее количество проволочных заграждений впереди, а с нашей стороны представляли собой, как бы дорогу какого-нибудь гигантского крота, взрывшего целые кучи земли. Там и сям замечался лист гофрированного железа, закрепленный кольями, в других местах виднелись стальные ящики, засыпанные землей, из которых велась стрельба в продолжение всей ночи из заранее установленных винтовок, местами лежали громадные кучи мешков, самых разнообразных окрасок: черных, красных, зеленых, синих, полосатых, действуя ослепляюще на наши глаза. Существовало даже, на мой взгляд необоснованное, мнение, что германцы пользовались розовыми и красными мешками для ведения наблюдения, так как эти мешки по своему виду и цвету наиболее приближались к цвету человеческого лица; как бы то ни было, факт неоспорим, что германцы имели великолепные брустверы, допускавшие всякого рода движение и наблюдение сравнительно безнаказанно, тогда как мы со своими брустверами платили тяжкую дань судьбе. Существовал один надежный и легко доступный способ некоторого укрытия от неприятельских взоров: на наших проволочных заграждениях и вблизи бруствера развешивалось как можно большее число тряпок. Развеваясь по ветру, эти тряпки постоянно приковывали неослабное внимание немецких снайперов; возможно предположить, что они спасли немало жизней наших солдат. Были, конечно, и такие баталионы, в которых давно проделывались попытки к устранению всех описанных недостатков; это делалось благодаря присутствию в них класса офицеров, который встречался от времени до времени на войне. Люди эти, по преимуществу бывшие охотники, занимавшиеся до войны охотой на разного рода зверя; смело можно сказать, что в баталионе, где был такой офицер, обыкновенно имелось два-три лишних телескопа и несколько телескопических винтовок, а также хорошо оборудованные посты для пользования этими винтовками. Разведывательная сводка, посылавшаяся ежедневно в бригаду, отличалась у них точностью и исчерпывающими сведениями.