Русь и Орда. Великая Империя Средних веков - Анатолий Фоменко Страница 9

Наконец, отметим яркий штрих, усиливающий подозрения и наглядно показывающий, как быстро менялась обстановка вокруг русских исторических источников в XVIII веке. Оказывается, «Татищев пользовался КАК РАЗ ТЕМИ МАТЕРИАЛАМИ, КОТОРЫЕ НЕ СОХРАНИЛИСЬ ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ» [832], т. 1, с. 53. В этом отношении Татищев удивительным образом отличается от Карамзина. Считается, что, «труд Карамзина почти целиком (за исключением Троицкой пергаментной летописи) основан на источниках, СОХРАНИВШИХСЯ В НАШИХ АРХИВАХ» [832], т. 1, с. 53.

И как это удалось Татищеву подобрать для своей «Истории» именно те источники, которые через некоторое время «почему-то» погибнут? Вот возможное объяснение. Татищев пользовался источниками XIV–XVI веков, которые относились к истории Поволжья и Сибири, в частности — «КАЗАНСКИМИ И АСТРАХАНСКИМИ АРХИВАМИ, НЕ ДОШЕДШИМИ ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ» [832], т. 1, с. 53.

Мы считаем, что все эти архивы БЫЛИ ПРОСТО УНИЧТОЖЕНЫ В XVIII веке, уже после Татищева. Как мы теперь понимаем, поволжские и сибирские источники XIV–XVI веков, вероятно, многое могли рассказать об истинной истории Руси-Орды. Даже после первых романовских чисток там, видимо, что-то еще сохранялось.

Теперь обратимся к фигуре профессора истории и официального историографа в Петербурге при Академии наук — Г.Ф. Миллера. Миллер получил заказ на написание русской истории. Однако также не смог найти источников по истории Руси в столицах и поэтому якобы был вынужден отправиться в путешествие по провинциям в 1733–1743 годах. Причем в Сибирь! Следовательно, имеющиеся сегодня летописи, лежащие в основе нашей истории, «привезены» Миллером якобы из Сибири. В то же время хорошо известно, что они носят яркие следы стиля ЮГО-ЗАПАДНОЙ Руси.

По возвращении из Сибири Миллер и получил официальную должность историографа. Однако при поступлении на службу ему пришлось дать, выражаясь современном языком, подписку о неразглашении государственной ТАЙНЫ. Об этом сообщает Шлёцер: «Миллер говорил о ГОСУДАРСТВЕННЫХ ТАЙНАХ, КОТОРЫМИ ПРИШЛОСЬ БЫ ОВЛАДЕТЬ, ЕСЛИ ЗАНЯТЬСЯ ОБРАБОТКОЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ; но эти тайны доверяются только тому, кто на всю жизнь записывается на русскую службу… Тогда я еще не знал, что МИЛЛЕР САМ СДЕЛАЛ ПОДОБНУЮ ОПЛОШНОСТЬ… И ЛИШИЛ СЕБЯ… ОТСТАВКИ» [979], с. 76.

А.Л. Шлёцер был нанят Миллером как домашний учитель для его детей, с приглашением принять участие в его, Миллера, исторических и географических трудах. В своих воспоминаниях Шлёцер так отзывается об архиве русских летописей, имевшихся в распоряжении Миллера: «Киевская летопись игумен Феодосия и летопись XIII столетия неизвестного автора… была бы большим пособием, если бы были изданы… ибо… [в них] описывается история главнейших вождей и князей, а также говорится ОБ ОБШИРНЕЙШИХ ПРИОБРЕТЕНИЯХ ЗЕМЕЛЬ древнейших времен» [979], с. 46.

Шлёцер отказался дать обязательство о неразглашении государственной тайны и поэтому НЕ БЫЛ ДОПУЩЕН К АРХИВАМ МИЛЛЕРА. Рукописи, которые Шлёцер обработал, он нашел в архивах Академии наук.

Вся эта картина означает, что привычная нам сегодня версия русской истории очень позднего происхождения. Кроме того, оказывается, что она была выдвинута ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНОСТРАНЦАМИ. С некоторым успехом современные историки демагогически «загораживаются» Татищевым — первым русским историком. Мол, первым был все-таки русский. А о том, что труд Татищева был на самом деле УТРАЧЕН и затем неизвестно по каким рукописям издан МИЛЛЕРОМ, обычно не говорят.

Атмосферу романовско-миллеровской исторической школы хорошо передал С. М. Строев. Он писал: «Во всех этих томах видны усилия, стремящиеся к одной цели: доказать, подкреплять, утверждать, распространять ОДНИ И ТЕ ЖЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ОДНИ И ТЕ ЖЕ ГИПОТЕЗЫ, — и только от совокупных, долговременных трудов стольких ученых эти гипотезы могли получить тот ВИД ИСТИНЫ, который столько же льстил самолюбию исследователей, сколько и самолюбию читателей… НА ВОЗРАЖЕНИЯ ВАШИ НЕ ОТВЕЧАЮТ возражениями: их забрасывают кучею собственных имен и думают, что эти имена ЗАСТАВЯТ МОЛЧАТЬ, в угоду известному авторитету» [774], с. 3–4.

После нашего анализа русской истории, когда обнаружилось, что версия Байера — Миллера — Шлёцера содержит ГРУБЕЙШИЕ ОШИБКИ, мы вынуждены совсем по-другому взглянуть на всю их «деятельность». Возможно, она во многом объясняется тем, что тогда было время известного иностранного засилья на Руси, ОРГАНИЗОВАННОГО ДИНАСТИЕЙ РОМАНОВЫХ. Искажение подлинной русской истории в версии Шлёцера — Миллера — Байера получает естественное объяснение как одна из важнейших идеологических задач САМОЙ РОМАНОВСКОЙ ДИНАСТИИ. Приезжие немцы-профессора попросту добросовестно исполнили данный им заказ. Был бы заказ другим, написали бы по-другому.

Возникает закономерный вопрос. А где же были русские историки? Почему РУССКАЯ история написана ИНОСТРАНЦАМИ? В каких еще европейских странах ОТЕЧЕСТВЕННУЮ историю писали ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНОСТРАНЦЫ?

Всем известен обычно предлагаемый ответ. Мол, русская наука была в то время в зачаточном состоянии и потому пришлось звать просвещенных немцев. Мы же предлагаем другой ответ. Скорее всего, после неудачного опыта с Татищевым Романовы решили, что для работы с ГОСУДАРСТВЕННЫМИ ТАЙНАМИ В РУССКОЙ ИСТОРИИ лучше подойдут иностранцы. Они послушнее, языка не знают, русская история им безразлична.

Одним из основных противников Миллера был М.В. Ломоносов. Опираясь на «античные» источники, Ломоносов например, утверждал, что у славян не менее древняя история, чем у других народов. В своем «Кратком летописце» он писал: «В начале шестого столетия по Христе Словянское имя весьма распространилось; и могущество сего народа не только во Фракии, в Македонии, в Истрии и в Далмации было страшно; но и к разрушению Римской империи способствовало весьма много» [493], с 53. В начале XIX века в русской истории сформировалось новое «скептическое» направление. Его лидером был профессор М.Т. Каченовский. Суть спорных вопросов хорошо сформулирована в предисловии к книге Г.П. Буткова с красноречивым названием «Оборона летописи Русской, Несторовой, от навета скептиков» [109].

Оказывается, скептики считали, что ДРЕВНИЕ РУССКИЕ ЛЕТОПИСИ «ЕСТЬ ПЕСТРАЯ СМЕСЬ БЫЛЕЙ С НЕБЫЛИЦАМИ, основаны будучи на преданиях искаженных, на выдумках, на подлогах, на вставках, на применении к России иноземных происшествий. Короче, скептики хотят, чтобы мы Рюрика, Аскольда, Дира и Олега принимали за мифы; об Игоре же, Ольге, Святославе, Владимире и Ярославе знали бы не более того, сколько эти государи наши известны были иностранцам; а эпоху переселения славян на севере нашем и начало Новгорода не возводили бы выше первой половины XII века» [109], с. II–III.

Забегая вперед, отметим, что предлагаемая нами реконструкция русской истории хорошо объясняет, почему русские скептики-критики романовско-миллеровской версии истории, с одной стороны, говорили о древности славянства, опираясь на «античные» источники, а с другой стороны — упорно возражали против искусственного удревнения русской истории. Это противоречие связано с глубокими хронологическими перекосами во всем здании скалигеровской хронологической версии. Оно полностью исчезает после перенесения, согласно нашей реконструкции, «античной» истории в Средние века. Мы закончим этот раздел еще одной цитатой, показывающей, что уничтожение древнерусских первоисточников целенаправленно продолжалось и в XVIII, и даже в XIX веках. Речь идет о рукописной библиотеке Спасо-Ярославского монастыря. «Среди рукописей монастырской книгохранильницы было… три рукописи светского содержания — исторические сочинения: здесь две Палеи и знаменитый Спасо-Ярославский Хронограф. ВСЕ ПЕРЕЧИСЛЕННЫЕ РУКОПИСИ… ИСЧЕЗЛИ ИЗ СПАССКОЙ БИБЛИОТЕКИ В СЕРЕДИНЕ XVIII И В XIX В.» [400], с. 76.