Гиммлер. Инквизитор в пенсне - Андрей Васильченко Страница 9

Не исключено, что напускная мрачность, которую позволял себе Генрих, действовала на нервы его друзьям и брату. На это указывает запись, сделанная Гиммлером в дневнике после празднования Нового года: «Людвиг говорит мне, что я слишком восприимчив, и отчасти он, конечно же, прав». В эти дни Генрих буквально возмущен поведением Майи, которая «полностью его игнорирует». На самом деле он обманывался относительно ее чувств и выдавал желаемое за действительное. В итоге Генрих Гиммлер решил отказаться от своих чувств к девушке: «Благодаря ей и Луизе я пришел к выводу: не имеется более бессердечных девушек, нежели те, которые когда-то любили».

Однако не надо полагать, что в то время Генрих Гиммлер был одержим сугубо возвышенными и романтическими чувствами. Его дневники свидетельствует о просыпающемся сексуальном любопытстве. Он описывает ситуацию, когда на площади Одеон к нему, Гебхарду и Людвигу пыталась приставать женщина легкого поведения. После окончания Второй мировой войны эта история стала предметом для многочисленных спекуляций. Хотя сделанная Гиммлером запись: «Естественно безуспешно» — всего лишь говорила о том, что приятели решили воздержаться от контактов с сомнительной особой. Однако это не помешало Генриху сделать дополнение: «Однако нечто в подобном роде было бы в высшей мере интересным». Еще в декабре 1919 года Генрих Гиммлер обсуждал со знакомыми студентами скандальную пьесу Ведекинда «Замок Веттерштайн», в которой отчетливо прослеживалась тема сексуальной распущенности и извращений. Гиммлер не стал занимать в споре исключительно ханжескую позицию, присущую многим католикам: «Я должен сказать, что это отнюдь не свинство, а вещь, которая должна быть преподнесена взрослому человеку во всей полноте». Однако в некоторых случаях Гиммлер реагировал не столь сдержанно. Когда в марте 1920 года была опубликована книга о любовных отношениях молодого священника и 14-летнего юноши, он просто захлебнулся от презрения и отвращения. «7 марта 1920 года. Воскресенье. Половина одиннадцатого вечера. Пребываю в ужасном настроении. Собственно, как и весь Мюнхен. Идеализация гомосексуалиста — просто чудовищная картина».

В конце января 1920 года Генрих Гиммлер тяжело заболел гриппом. Он провел на постельном режиме несколько недель. В это время он уделял предельно много внимания тому, насколько готовы позаботиться о нем его друзья. «Кете всегда приносила мне еду. Лю(двиг) посещал меня почти ежедневно, нередко пару раз за день…. Это дорогие мне люди, лучшие друзья. Кетль как сестра, а Лю(двиг) как брат. Фридль прислала мне яйца и постоянно передает множество приветов. Она — славный парень…»

Однако первый период пребывания Генриха Гиммлера в Мюнхене подействовал на него отрезвляюще. Он стал более объективно воспринимать действительность. Поэтому не стоит удивляться тому, что при каждом удобном случае он задерживался в родительском доме:

«Едва ли может быть где-то лучше, чем дома». Генрих Гиммлер доверяет своим родителям многие из своих переживаний: «Вечером гулял с отцом. Много говорили друг с другом. О Луизе, о моей российской проблеме (с мамой в первую очередь), о политическом и экономическом будущем страны». Генрих Гиммлер вполне обоснованно полагал: «Дома я был веселым и беззаботным мальчишкой, но стоило мне покинуть родной дом, как я стал меняться». Едва ли можно предположить, что имелись хоть какие-то признаки «конфликта отцов и детей». Во всяком случае в период до апреля 1921 года.

Опираясь на дневниковые записи Генриха Гиммлера, которые он делал во время своего первого периода пребывания в Мюнхене, можно однозначно говорить о том, что он имел определенные проблемы, связанные с общением с другими людьми. Речь идет даже не о наивности в восприятии девушек. Дело в том, что юный Генрих Гиммлер не совсем точно оценивал эмоциональное поведение своих знакомых, а потому не мог адекватно реагировать на их поступки. Он отнюдь не был знатоком человеческих душ. Немецкий исследователь Петер Лонгэрих с опорой на работы психологов Готфрида Шпранглера и Петера Циммермана предположил, что Генрих Гиммлер имел некие отклонения, связанные с системой эмоциональных коммуникаций, или же на его поведении сказывались последствия излишней привязанности. Люди, которые приобрели подобные проблемы в раннем возрасте, повзрослев, предъявляют слишком высокие эмоциональные требования к другим людям. В итоге их ожидает разочарование, которое ведет к требованию больших перемен. Нередко подобные моменты проявляются в беспочвенных вспышках гнева, которые сменяются попытками вновь приобрести чье-то доверие. Однако часто подобные люди умеют весьма искусно скрывать свою эмоциональную незрелость.

Уже из писем, которые Генрих Гиммлер писал из казарм в 1918 году, однозначно следовало, что он нуждался в признании и покровительстве. Поначалу это были его родители, затем это место заняли его друзья. Он искал расположения людей, но всегда опасался с ними действительно сближаться. Опасаясь предстать в глупом виде, он напускал на себя серьезность, что нередко было причиной раздражения его знакомых. Однако Генриху Гиммлеру хватало сообразительности и таланта, чтобы попытаться компенсировать эти слабости. Его отличительной чертой, которую можно было бы проследить едва ли не с раннего детства, было стремление к самоконтролю. Он пытался владеть собой, чтобы скрыть свои истинные чувства, — со временем эта привычка стала второй натурой Генриха Гиммлера.

Кроме этого в юности он полагал, что сможет обрести внутреннюю уверенность, если будет усиленно работать над своим характером.

Визуальным проявлением стремлений сохранения контроля над собой являлись попытки Генриха Гиммлера изобразить себя в качестве «солдата», что было также связано со стремлением получить признание других людей. Генрих Гиммлер, относясь в целом к поколению «военной молодежи», принадлежал к той возрастной группе молодых людей, чье взросление пришлось на время поражения Германии в войне, свержение монархии и революцию. Эти события стали решающими в их жизни, так сказать, определяющими их судьбу. События 1918 года были для этой части молодежи социально-политическим вызовом, ответ на который требовал от них принципиального изменения системы ценностей, поведенческого комплекса и т. д. Они были ориентированы на преодоление внешнего и внутреннего крушения страны. Важными для этой молодежи стали такие качества, как твердость, трезвость, объективность. Гиммлеру приходилось прилагать немалые внутренние усилия, чтобы контролировать себя и иметь возможность подстроиться под условия будничной жизни. Мир армии привлекал их своей упорядоченностью и контролем, в этом мире бесчувственность и слабые привязанности воспринимались не как недостаток, а как добродетель. Стремление Генриха Гиммлера проявить себя хоть в каком-нибудь военизированном движении, однозначно связано с его несостоявшейся офицерской карьерой. Если же обращаться к выводам психологов, то они полагают, что причины нарушений в системе личных коммуникаций кроются в раннем детстве, а именно в недостаточном внимании родителей. Избегая различных спекуляций, можно предположить, что в семействе Гиммлеров это было связано с проблемой «среднего ребенка», поскольку Генриху постоянно приходилось, с одной стороны, конкурировать с успехами старшего брата, а с другой стороны, считаться с тем, что любимчиком семьи в какой-то момент стал его младший брат.