Горячие точки на сердце - Владимир Михановский Страница 9

По команде дежурного офицера ворота открылись, он подошел к машине, дал указания водителю, и машина подкатила прямо к взлетной полосе, на которой стоял самолет, во-всю прогревая моторы.

Матейченков вышел из машины, огляделся. Он ожидал, что на аэродроме его встретит, как договорились, новый помощник, но Завитушного не было видно. «Видно, не успел выполнить все, что наметили, прилетит попозже», — подумал генерал. Он хотел спросить у дежурного офицера о помощнике, однако передумал. Лишние вопросы ни к чему.

По крутой металлической лесенке из головной кабины к ним спустился старший пилот, заслуженный летчик-испытатель.

— Здравия желаю, товарищ генерал, — отрапортовал он, и давние знакомцы крепко пожали друг другу руки.

— К старту готовы?

— Все на месте. Только вас ждем.

— Тогда с богом.

Матейченков махнул рукой, шофер понимающе кивнул и машина отъехала, разминувшись с огромным бензовозом.

Узкие перила трапа были мокрыми от утренней росы и приятно холодили руку.

Генерал снял фуражку, постоял несколько мгновений, подставляя голову порывистому ветру и как бы прощаясь с Подмосковьем. Невольно всплыли в памяти полузабытые строки, которые врезались в память в далеком детстве, на Владимирщине:

Захлебнешься в картавом хлещущем громе.

От концлагеря что-то в аэродроме.

Это чья же выдумка и потреба?

Путь отсюда один — в хмурое небо.

И впрямь, путь отсюда один — только в небо, — подумал он, оглядывая дальнюю линию глухой ограды.

В салоне было полутемно — он освещался только скудными отсветами аэродромных фонарей. Но внутреннее расположение было Матейченкову хорошо знакомо. Он выбрал себе место близ иллюминатора, устроился поудобнее, тщательно пристегнул ремни.

В тот же миг турбины взревели, и вот уже земля косо провалилась вниз, перед тем вздыбившись почти вертикально. Иллюминатор тут же плотно завалила седая вата облаков.

В салоне потемнело.

Генерал включил над головой дежурный свет и, открыв дипломат, с которым никогда не расставался, углубился в отобранные документы, которые не успел просмотреть дома.

Несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось — сказывалось нервное напряжение. В то же время во всем теле чувствовалась легкость, пружинистость. Он достал термос с крепчайшим кофе, заботливо уложенный женой, поставил рядом на свободное сиденье.

* * *

В судьбе каждого человека выпадает минута, когда жизнь, и доселе не очень-то спокойная и безмятежная, вдруг стремительно меняет русло, словно взбесившаяся река, и вот уже человек «из мира прозы брошен в невероятность». Словом, как заметил классик, и сам летишь, и все летит…

Появляется новая точка отсчета, а с нею — и новые линии координат.

В жизни Ивана Матейченкова таких точек было немало.

И одной из них, быть может, наиболее важных, послужил Указ Президента РФ от 15 апреля 1999 года о назначении генерал-полковника Ивана Ивановича Матейченкова главнокомандующим воинскими частями, дислоцированными в Северо-Кавказском регионе.

И Ивану Матейченкову — в который раз! — приходилось осваивать новый пласт жизни, вникать в сложное переплетение жизненных интересов, наводить порядок и общественное спокойствие в горячей, даже м ожно сказать, перегретой точке.

* * *

В день назначения И. Матейченкова, 15 апреля, и. о. премьер-министра правительства России Сергей Степашин провел встречу с кандидатами на пост президента Карачаево-Черкесии — Владимиром Семеновым и Станиславом Деревым, которых для этого специально пригласили в Москву.

Встреча проходила в кремлевском кабинете Сергея Вадимовича. Оба претендента прибыли строго в назначенное время, появились вместе, хотя особо нежных чувств друг к другу не питали.

Секретарь пригласил обоих.

Степашин вышел им навстречу из-за стола, дружески пожал руки и пригласил за круглый столик в углу, на чашку кофе.

— Может, на рюмку кофе, Сергей Вадимович? — произнес Станислав Дерев. Мэр Черкесска старался держаться уверенно, хотя в его поведении чувствовалась некоторая нервозность.

Степашин улыбнулся:

— Можно и рюмку.

— Важна не форма, а содержание, — поддержал разговор бывший главком сухопутных войск России Владимир Семенов.

Они сели втроем за столик, по просьбе хозяина кабинета быстро и ловко накрытый секретарем.

— Как долетели? — поинтересовался Степашин, протирая очки кусочком замши.

— Тяжело, Сергей Вадимович, — пробасил Семенов, придвигая поближе чашку дымящегося кофе.

— А что?

— С транспортом у нас худо. Из Черкесска самолеты сто лет, почитай, не летают…

— До Минвод добрались спокойно, машиной, — продолжил рассказ своего конкурента Станислав Дерев. — А дальше начались чудеса. Один рейс на Москву отменили, другой отложили…

— На неопределенное время, — вставил Семенов.

— Ну да. Народу в аэропорту накопилась тьма-тьмущая. Детишки пищат, взрослые чертыхаются, горючего для самолетов не хватает. И всюду, куда надо лететь, погода дерьмовая, как по заказу.

— Да, у нас был стойкий туман, — подтвердил Степашин.

— Мы и над Москвой долго кружились, пока нам разрешили посадку, — сказал Семенов и отхлебнул кофе.

— Так вы сюда прямо из гостиницы?

— Ну да, только вещи успели забросить.

Степашин пригласил секретаря и попросил принести из буфета побольше бутербродов, заметив:

— У нас, русских, говорят: соловья баснями не кормят.

Дерев заметил:

— У черкесов тоже есть похожая поговорка.

После этого разговор перешел в главную стадию, для которой, собственно, и были приглашены гости.

Премьер-министр расспросил их подробно о положении в республике и о возможных путях выхода из затянувшегося кризиса. Несмотря на взаимную неприязнь, гости держались по отношению друг к другу подчеркнуто корректно, и Степашин полюбовался их выдержкой. Истинные кавказцы, — подумал он.

— Как лично вы оцениваете положение в КЧР? — спросил он.

— Положение ненормальное, — сказал Семенов.

— Согласен, — кивнул Дерев.

— Вы — лидеры. Вот и давайте вместе подумаем, что необходимо предпринять.

— Народ уже выразил в предварительном порядке свою волю на выборах, — сказал Семенов.

— А вы выразите свою.

— Мне добавить нечего.

— Но не могут же вечно продолжаться митинги, парализующие жизнь. Нельзя идти на поводу у ситуации, — жестко произнес Сергей Степашин.