Без срока давности - Константин Гурьев Страница 9

Стол радовал и своим видом, и ароматами.

— Вы тут начинайте, а мне тоже надо прогреться, — смущенно сказала Римма, уходя в ванную.

Корсаков сел за стол, налил в рюмку холодной водки, выпил и закурил. Окошко ванной комнаты выходило на кухню, и он вдруг представил, как Римма раздевается, переступает через край ванны и включает горячую воду. Он явно увидел, как струйки воды стекают по ее телу, и воспоминания о том, как Римма совсем недавно прижималась к нему, заполнили его.

Когда девушка вернулась, Корсаков спросил:

— Ну, что, прогрелась?

— Да, вроде бы, — немного застенчиво отозвалась она.

Корсаков наполнил водкой рюмку, протянул Римме:

— Теперь так согрейся.

Она стремительно опрокинула в себя содержимое рюмки и, отчаянно глядя прямо ему в глаза, сказала:

— Разве так греться надо?

…как тут за временем уследишь, когда тело и душа расстались? Душа отдыхала, а тело наслаждалось! Наслаждалось и воспринимало чувственный ответ другого тела. Такого же горячего, бесстыдного и ненасытного. Они что-то шептали друг другу в этой суматохе, ничего не слыша и понимая, что слова сейчас не имеют никакого значения.

…И все закончилось! Римма бессильно обмякла, проваливаясь в сон. Корсаков лег на спину, уставился в потолок. Навалилось давно, казалось, забытое чувство опустошенности, завершавшее любую его случайную встречу «по полной программе». Ему показалось, что даже запах, источаемый довольным телом Риммы, неприятен.

В серой пелене пробуждающегося дня он вскочил, стремительно собрав свою одежду, начал одеваться и услышал какое-то бормотанье. То ли спит, то ли просыпается? Непонятно, но встречаться с ней утром было невозможно.

— Игорь, ты куда? — раздалось с кровати. — Что случилось?

Ну, только истерики не хватало. Корсаков, схватив в охапку рубашку и пиджак, метнулся в прихожую, надел ботинки и выскочил на площадку. Оказался лицом к лицу с женщиной, отправлявшейся на прогулку со своей собачкой. И женщина, и собачка были явно возмущены его внешним видом. И не скрывали этого!

Корсакову, в свою очередь, было искренне плевать на их моралите, и он отправился вниз по лестнице, надевая на ходу рубашку и пиджак, и ощущая спиной жгучие взгляды обеих. Трудно было определить, чей взгляд был злее.

Внизу все-таки пришлось ждать: замок на двери в темноте открыть было сложно. И еще раз Корсаков ощутил возмущение и презрение дамы с собачкой!

Выйдя из подъезда, он хотел было спросить: в какой стороне находится центр города, но отказался от этой мысли: все равно не ответит.

Он направился от домов к дороге. Машин не было. Ни одной. Постоял, глядя то в одну, то в другую сторону, и пошел между домами, заметив там огоньки машины. Молодой парень, видимо, тоже возвращавшийся от «милой», довез до гостиницы бесплатно, «как коллегу».

Корсаков, покидая подъезд разозленным взглядами дамы с собачкой, не обратил внимания на машину, стоявшую неподалеку. Двое парней, сидевших в ней, не сразу оценили ситуацию, потом стали суетливо заводить машину, но последовать за Игорем в проход между домами не смогли. Перегорожено.

Пока объезжали, Корсакова и след простыл.

2010, июнь. Ярославль

КОРСАКОВ

В холл Корсаков почти вбежал, встревожив дремавшую дежурную.

Войдя в номер, сразу же отправился в душ! Мылся долго и с остервенением, как будто вывалялся в грязи! Ему и самому было неприятно такое отношение к Римме, но преодолеть чувство омерзения не мог. Продрав жесткой вихоткой себя несколько раз, еще долго стоял под душем, переключая горячую воду на холодную до одури.

Выйдя из ванной, лег на кровать. Спать не хотелось, но дел за день надо было сделать много, а бессонная ночь сил не прибавляет. Стараясь хотя бы подремать, Корсаков набрасывал план действий.

Главное — дядя Коля, от которого идут все бумаги. Даже, если это не лично его бумаги, он не может не знать, кто их хозяин. А потому — скажет и Корсакову!

В номер постучали, Корсаков открыл дверь.

Перед ним стояли два плотных паренька, лет по тридцать каждому, а за ними — милиционер в форме и с автоматом.

— Гражданин Корсаков? Предъявите документы.

— А почему, собственно, «гражданин», — начал было Корсаков.

Милиция без колебания вошла в номер, осмотрелась.

— Гражданин Корсаков, вы задержаны по подозрению в убийстве.

— Вы с ума сошли? — искренне предположил Корсаков.

— Вы лучше одевайтесь. Не надо поспешных диагнозов, — посоветовал один из двоих, одетых в гражданское, темноволосый.

Его коллега с аккуратно выбритой головой повернулся к двери:

— Давай понятых и дежурную.

— Постойте. Что происходит? — спросил Корсаков, понимая, что это бесполезно.

— Вы одевайтесь, одевайтесь, — повторил темноволосый. — Ехать вам придется в любом случае.

— В чем меня обвиняют?

— Я же сказал: в убийстве гражданки Лешко.

— Лешко? Влада Глебовна? — поразился Корсаков.

— Точно, — почти обрадовался Лысый. — Одевайся, поехали. Значит, понятые, — обратился он к входящим женщинам. — Вам предстоит проследить и удостоверить правильность процедуры осмотра помещения и изъятия необходимых предметов. Ясно? Начинаем.

Игорь одевался не спеша, обдумывая свои действия. Спрашивать о чем-нибудь сейчас бессмысленно. Все равно не отпустят. Видимо, он у них единственный кандидат. Кстати, как они на него вышли?

Этот простой вопрос ошеломил. В самом деле! Он уходил от Влады уже в сумерках и соседей не видел. Даже если соседи видели его и смогли описать внешность, они все равно не знали, не могли знать его имя. Видели Римму, которая ждала его у подъезда, и ее уже отыскали? Ерунда, невозможно!

Но они приехали именно сюда. Так, интересно, а когда же убили Владу?

— А когда ее убили? — автоматически спросил он у Темного, как он его называл про себя, и тот так же, автоматически, ответил:

— Между часом и четырьмя часами ночи. Точнее, после вскрытия. — И тут же оборвал себя: — Вы не имеете права задавать вопросы!

— Права мои еще никто не ущемил.

Теперь Корсаков чувствовал себя увереннее. В период «между часом и четырьмя» он был с Риммой и занимался тем, что нормальные люди не могут делать в одиночестве, значит — есть алиби! Иначе говоря, доказательство его невиновности: Корсаков находился в другом месте, и есть человек, который это подтвердит!

— Вот что, — обратился он к милиционеру. — Вы ведь все равно меня сразу не отпустите, потребуете алиби, верно?

— Ну, верно, — в голосе Темного проскользнула насмешка. — А у тебя, конечно, оно есть. И, видимо, железобетонное.