Бесчестие миссис Робинсон - Кейт Саммерскейл Страница 9

Эдвард отметил «совершенную нехватку любых книг» в палатах Королевского лазарета и сетовал по поводу обусловленной этим «полной умственной пустотой» у пациентов: «Ясно, что худшего воздействия на моральный дух нельзя и представить… а подавленность духа сказывается и на здоровье». Для борьбы с этим злом он попросил Чарлза Диккенса обеспечить больницу бесплатными экземплярами его еженедельного журнала «Хаусхолд уордс», а Роберта Чемберса — «Эдинбургским журналом Чемберса». Оба согласились. Новый бестселлер — «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу также пользовался у пациентов популярностью.

Во время своей практики в лазарете Эдвард размышлял о более гуманных и естественных способах лечения болезней, методах исцеления одновременно разума и тела. Он пришел к убеждению, что окружающая обстановка может изменить перспективы выздоровления пациента. Больные с гораздо большей вероятностью поправятся, утверждал он в своей работе, если будут лечиться в больницах, расположенных в пригородах или в сельской местности, где смогут необременительными упражнениями укреплять здоровье при дневном свете и на чистом воздухе, окруженные видами, звуками и запахами природы. Пациенты Королевского лазарета имели доступ лишь к «тюремному мраку сырого заднего двора, со всех сторон заросшего травой и заслоненного от грохота оживленной улицы грязной стеной». Он просил своих собратьев-врачей признать «громадные ресурсы, которыми обладает и действует для самоисцеления природа, по сравнению с ничтожными, робкими и слишком часто всего лишь случайными средствами, которые может предоставить самое лучшее человеческое умение» [33].

Шурины Эдварда были настроены так же скептически по отношению к традиционной медицине. Джон, гомеопат, был исключен из Ливерпульского медицинского института в 1849 году из-за упорства, с которым давал гомеопатические лекарства больным холерой — с большим успехом, как он заявлял. Джордж на себе испытал, что медицинское вмешательство не помогло ему справиться с онанизмом, его спасло только естественное лечение половыми актами. Он снова бросил университет в 1851 году, на сей раз для того, чтобы начать работу над тайным проектом — книге о сексе.

Подобно Джорджу Дрисдейлу, Изабелла Робинсон легко впадала в возбуждение и в угнетенное состояние, отличалась честолюбием и подверженностью тревогам. Она считала, что ее вожделение подтолкнуло ее к двум поспешным бракам, а теперь завлекало в страсть к Эдварду Лейну. Он был не единственным объектом ее симпатий: другой — неустановленный — женатый джентльмен из их круга заявлял, что Изабелла осаждала его письмами в попытке соблазнить и в итоге он выпутался из этой ситуации, умоляя жену никогда больше не пускать Изабеллу в их дом. В Эдинбурге мысли Изабеллы о ее эротических желаниях получили по крайней мере новое направление. Учителем ее стал Джордж Комб, светило дрисдейловского кружка и пионер в области френологии в Британии. Шестидесятидвухлетний мистер Комб был худым, высоким, с широким ртом, подчеркнутыми скулами и огромным высоким лбом. Он жил в Новом городе с женой Сесилией [34], дочерью актрисы Сары Сиддонс.

Познакомившись в 1850 году с Комбом, Изабелла восприняла его как отца — ее отношение к нему, писала она, было «вполне дочерним по своему характеру». Она считала его «представителем более ясного и более духовного мировоззрения, чем любое доселе проповеданное человеку». Кузина миссис Комб, Фанни Кембл, соглашалась, что он был «человеком исключительной прямоты, честности, чистоты ума и поведения и огромной справедливости и беспристрастности суждения, он был необыкновенно благожелательным и человечным и одним из наиболее разумных человеческих существ, кого я когда-либо знала» [35]. Мэриан Эванс, позднее прославившаяся как романистка под псевдонимом Джордж Элиот, также была его другом и почитательницей: «Я часто думаю о вас, — писала она, — когда мне нужен кто-то, кому я могла бы поведать о своих трудностях и борьбе с собственной натурой».

Книга Комба «Характер человека относительно внешних объектов» (1828) разошлась в 1851 году в количестве девяноста тысяч экземпляров, большую часть их составил тираж, выпущенный Робертом Чемберсом [36]. Эта в высшей степени противоречивая работа предлагала человеку подчиниться законам природы, по ее предположению, тайны здоровья и счастья крылись в науке, а не в религии. В «Системе френологии» (1843) Комб, в частности, утверждает, что чувства людей помещаются в их головах, а их характеры можно определить по очертаниям черепов. Этот аспект френологии — чтения по бугоркам — часто высмеивался, но принципы новой науки были радикальными и важными: Комб настаивал, что ум находится в мозгу, что разум и тело неотделимы друг от друга, разные участки мозга имеют разные функции и основой человеческой природы служит скорее материя, а не дух. Отличительный образ теории — мозг, поделенный на пронумерованные участки, — являлся моделью новой науки о разуме.

Вскоре после их знакомства в Эдинбурге Комб осмотрел череп Изабеллы и сообщил, что у нее необычно большой мозжечок, орган, располагающийся над затылочной впадиной. Мозжечок, по разъяснению Комба, являлся местонахождением афродизии, или сексуальной любви, — обычно мозжечок крупнее у мужчин, нежели у женщин, прощупываемый в их более толстых шеях [37]. Точно так же обладающие высокой сексуальностью животные и птицы, например бараны, быки и голуби, имеют более толстые шеи, чем иные существа. Подобной формой черепа обладал другой подопечный Комба, девятилетний принц Уэльский: когда королева Виктория и принц Альберт консультировались с этим френологом по поводу воспитания своих детей, он обратил внимание, что у молодого принца «большая афродизия, и я подозреваю, что скоро она станет причиной беспокойств» [38]. Собственная область эротизма была у Комба, как он сказал, маленькой — он никогда не знал «безумной свежести утра» [39], даже в юности.