Славянский викинг Рюрик. Кровь героев - Василий Седугин Страница 9

Полулежа в походном возке, он слабым мановением руки подозвал к себе боярина Оногаста, приказал:

– Пошли к противнику воина с предложением переговоров. Пусть он пригласит ко мне короля Готфрида и кенига саксов Ходо.

Боярин кивнул головой, тотчас исчез. Прошло довольно длительное время, наконец Оногаст подъехал к князю и проговорил:

– Кениг саксонский Ходо прибыл со свитой на переговоры.

Гостомысл приподнялся на подушке, уселся поудобнее, сказал:

– Зови.

К возку подъехал кениг, соскочил с коня, остановился перед князем, кивнул головой в знак приветствия. Это был 30-летний мужчина, бородатый, длинноволосый, как все саксы. Одет он был в длинную до колена рубашку, поверх которой красовался блестящий металлический панцирь, на плечах висел короткий плащ синего цвета, отороченный золотой каймой; ноги обуты в желтые ботинки, чулки обмотаны ремнями; на голове лихо сдвинута вязаная шапочка, по-видимому, служившая подшлемником.

– Я бы хотел видеть и короля Готфрида, – сказал ему Гостомысл по-германски, который он знал с ранних лет. – Нельзя переговоры вести за его спиной.

– Король данов Готфрид сбежал, пользуясь общей сумятицей, – ответил Ходо басовитым голосом. – Его войска находятся в моем подчинении.

Гостомысл кивнул. Помолчал. Потом стал говорить, неторопливо, степенно:

– Долго ли нам воевать, Ходо? Сколько я живу, столько мы сражаемся друг с другом – славяне и германцы.

Кениг переступил с ноги на ногу, его брови от удивления полезли вверх. Как видно, он ожидал услышать условия сдачи немецкого войска, а старец вдруг заговорил совсем о другом.

– Может, стоит нам с тобой сделать попытку установить между нашими народами вечный мир, чтобы люди не боялась друг друга и жили в тишине и спокойствии?

– Каким образом? – сглотнув слюну, спросил Ходо.

– Дать клятву своим богам, что будем свято соблюдать заключенный договор, и разойтись без битвы и кровопролития.

Ходо во все глаза смотрел на новгородского князя, боясь поверить его словам. Разве он, Ходо, упустил бы такой момент, когда враг у тебя между пальцев и стоит только сжать кулак, как он будет уничтожен? А может, старый хитрец готовит какую-нибудь ловушку? Да нет, куда еще больше, и так он, Ходо, со своим войском в ловушке. Выходит, стоит поверить князю, тем более что у него нет иного выхода.

– Я готов поклясться на мече перед главным богом нашим Тором, что не нарушу слова своего и буду вечно хранить мир между саксами и бодричами, – твердо проговорил он.

– Вот и замечательно. Я тоже поклянусь нашим главным богом Перуном. Тогда наши народы будут спокойны за свое будущее, им не придется рисковать жизнью в непрерывных кровопролитных войнах. Скажи кениг, а есть у тебя сыновья?

– Да, трое. Двое малолетних сейчас дома, с матерью, а третий со мной.

– Много ли ему лет?

– Десять недавно исполнилось.

– Вот и моему старшему внуку тоже десять лет стукнуло, а он уже потерял отца.

Гостомысл надолго задумался, закрыв глаза. Ходо уже подумал, что он уснул, что нередко бывает со старыми людьми, но вдруг князь открыл глаза и светлыми глазами посмотрел ему в лицо.

– А скажи-ка, кениг, – проговорил он помолодевшим голосом, – не договориться ли нам с тобой насчет того, чтобы твой сын и мой внук в знак нашей дружбы и примирения жили вместе? Да, по очереди, то в твоей столице Падеборне, то в центре бодричей Рерике. Выросли бы друзьями и против друг друга никогда бы не начали войны. Это было бы покрепче всякой торжественной клятвы.

Ходо некоторое время подумав, ответил:

– Я согласен, князь. Хоть и немного живу на белом свете, но так же, как и ты, ненавижу войну и ради мира готов пойти на любые условия.

– Вот и хорошо, вот и сладились, – удовлетворенно проговорил Гостомысл. – Будем готовиться к торжественному обряду.