Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков Страница 89

Но наиболее важным оставался вопрос военного единства. В речи на торжественном заседании Кубанской Краевой Рады 1 ноября 1918 г. Деникин заявлял, обращаясь к депутатам: «Пора бросить споры, интриги и местничество. Все для борьбы. Большевизм должен быть раздавлен. Россия должна быть освобождена. Иначе не пойдет впрок ваше собственное благополучие, которое станет игрушкой в руках своих и чужих врагов России и народа русского… Не должно быть Армии Добровольческой, Донской, Кубанской, Сибирской. Должна быть единая Русская Армия, с единым фронтом, единым командованием, облеченным полной мощью и ответственным лишь перед русским народом в лице его будущей законной верховной власти».

Своеобразным итогом создания единого южнорусского центра в «борьбе с большевизмом» стало принятие генералом Деникиным должности Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России. 26 декабря 1918 г. на ст. Торговой состоялось историческое совещание, в котором принимали участие генералы Деникин, Краснов, Драгомиров, начальник штаба Добровольческой армии генерал-лейтенант И. П. Романовский, военный представитель Добровольческой армии за границей генерал от инфантерии Д. Г. Щербачев и другие.

Отметив, что «жизнь повелительно толкает нас на путь военного единства», Деникин заявил о необходимости «единства общегосударственного». Его основаниями признавались «автономия новых государственных образований», внешнеполитическое единство, дальнейшее объединение железных дорог, почтово-телеграфной связи, банковской и денежной систем, а также создание единой судебной власти. Генерал Щербачев особенно подчеркивал важность создания общероссийского центра, что, по его мнению, гарантировало реальную поддержку со стороны Франции и Англии (как оружием, так и воинскими контингентами), привело бы к полной международной изоляции Советской России. Еще накануне переговоров бывший Главнокомандующий Румынским фронтом направил Деникину письмо из Бухареста (3 ноября), в котором сообщал о своей беседе с Главнокомандующим союзными армиями в Румынии, Трансильвании и на Юге России генералом Бертело и о полученных со стороны последнего «заверениях», что «для оккупации Юга России» будет направлено 12 французских и греческих дивизий». После десанта в Севастополе и Одессе они должны были начать продвижение на Киев и Харьков, а «богатые запасы бывшего Румынского фронта, Бессарабии и Малороссии, равно как таковые и Дона, можно отныне считать в полном нашем распоряжении». По словам Щербачева, при условии союзнической помощи следовало установить единое командование и «обеспечить скорейшее наступление всех русских южных армий на Москву» (4).

Атаман Краснов и его штаб, не видя препятствий для экономического объединения, возражали против «вмешательства» «неказачьего» командования в вопросы стратегического планирования и назначения командного состава. Также неприемлемыми представлялись сколько-нибудь существенные ограничения полномочий властных структур Войска. Однако после трехчасовых напряженных переговоров было достигнуто соглашение, оформленное приказом № 1 от 26 декабря 1918 года. Деникин «вступал в командование всеми сухопутными и морскими силами, действующими на Юге России». Добавление к приказу от имени атамана оговаривало, что «единое командование – своевременная и неизбежная мера для достижения полной и быстрой победы в борьбе с большевиками», а «конституция Всевеликого Войска Донского… нарушена не будет». И «достояние Донских казаков, их земли, недра земельные, условия быта и службы Донских армий затронуты не будут» (5). Тем самым повторялись принципы объединения, аналогичные соглашению с Кубанью от 17 марта, официально подтверждался суверенитет казачьей государственности.

В Праздник Рождества Христова, накануне нового, 1919 года, были созданы Вооруженные Силы Юга России. Данный акт можно без преувеличения считать знаменательным для южнорусского Белого движения. С одной стороны, Добровольческая армия становилась здесь военным центром Белого движения. В единый фронт объединялись силы добровольцев и казачества. С другой – страны Антанты могли теперь ориентироваться на единое военно-политическое руководство на Юге России.

Возвращаясь к принципиально важному для Белого движения фактору преемственности, необходимо отметить, что со времени «Ледяного похода» Добрармия заявляла о себе как о преемнице Российской армии: «Добровольческая Армия, непосредственная преемница некогда грозной Русской вооруженной силы, выдержавшей долгую и упорную борьбу с сильным врагом (Германией и ее союзниками. – В.Ц.), отвергла всякую мысль о соглашении с прежним противником, оставаясь верной до конца всем договорам с Союзными Державами». Это объяснялось также наличием в ее командном составе начальника штаба Верховного Главнокомандующего Николая II генерала Алексеева, двух бывших Верховных Главнокомандующих (генералов Алексеева и Корнилова), главнокомандующих фронтами (генералы Деникин и Щербачев), значительного числа генералов и офицеров, занимавших те или иные командные должности в Русской армии до октября 1917 г.

Весной 1919 г. руководство белого Юга уже могло заявлять о себе не только как о «военном», но и как о «государственном факторе при воссоздании Великой, Единой и Неделимой России». Типичный для 1918 г. принцип «разъединения ради объединения», допускавший широкую автономию вплоть до федерации, терял свою актуальность. Так, в специально подготовленном Политической Канцелярией докладе (передан представителю американской военной миссии полковнику Рику 9 апреля 1919 г.) отмечалось: «… Добровольческая Армия… не предрешает заранее формы будущего образа правления, считая это делом всего русского народа, который выразит свою волю в будущем Народном Собрании. Воплощая в себе идею восстановления Русской Государственности, она не стремится к образованию автономного государства под своим верховным управлением, ни тем более к своему суверенитету над мелкими народностями или отдельными областями, освобожденными ею от власти большевиков.

Поставя себе задачей собирание Русской земли, она приглашает все части бывшего Российского Государства объединиться с нею для совместной борьбы с большевиками за восстановление Единой и Неделимой России. Стремясь к сохранению остатков Русской Государственности, Добровольческая Армия создает условия для объединения разрозненных частей России в одно целое на основах свободы, права и порядка…»

Показательно решался вопрос о преемственном единстве права на территории, находящейся под управлением Главнокомандующего ВСЮР. Оно обеспечивалось утвержденным правовым принципом, в соответствии с которым для данной территории «сохранялось действие всех законов Российского Государства, до 25 Октября 1917 г. изданных, за исключением отмененных приказами Главнокомандующего или утвержденными Главнокомандующим постановлениями Особого Совещания» (6).

Незадолго до формального объединения военных усилий штабом командующего Добровольческой армией в середине ноября 1918 г. был разработан первый план общего наступления южнорусских белых армий с целью «разбить советские войска и овладеть центром России – Москвой, с одновременным ударом на Петроград и вдоль правого берега Волги». Опираясь на «плацдарм», созданный высадившимися в черноморских портах воинскими контингентами Антанты, планировалось начать наступление «по восьми операционным направлениям с фронта Псков – Царицын на линию Петроград – Казань».