Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков Страница 82

С занятием Бобруйска рухнуло всё оперативное построение наших войск на возможный отвод частей на тыловой рубеж и эвакуацию складов и тяжёлого вооружения. Генерал Модель овладел крупнейшим железнодорожным узлом, где сходились также шоссейные дороги. Таким образом, у противника появилась возможность беспрепятственно наступать, ломая уже не боевые порядки, а тылы южного фланга Западного фронта. 24-й моторизованный корпус 2-й танковой группы Гудериана, авангардом которого была дивизия Моделя, мгновенно воспользовался ситуацией, и через четверо суток немецкие танки и мотоциклисты были уже на Днепре и с ходу попытались захватить плацдармы на восточном берегу. Но были отбиты решительными действиями 63-го стрелкового корпуса под командованием комкора Петровского ^[99].

Тридцатого июня Сталин, по всей вероятности, ещё не окончательно погасив в себе ярость и уже приняв для себя решение по поводу судьбы командования Западного фронта, позвонил Жукову и приказал вызвать генерала Павлова.

Можно себе представить, что происходило в душе нашего героя, когда он связался со штабом Западного фронта и приказал генералу Павлову срочно прибыть в Москву.

Жуков был неглупым человеком и тайны кремлёвского дворца постепенно постигал, хотя, надо признать, всегда старался держаться от них в стороне. Раньше обречённых вытаскивал своим звонком из военных округов в столицу нарком Ворошилов. Так было с командующими округами Якиром, Уборевичем, Великановым, Ефремовым. Последнему, к счастью, ареста, пыток и расстрела удалось избежать.

К слову, в архивах ФСБ выявлено около трёхсот санкций наркома Ворошилова на арест военачальников высшего командного состава. При этом Ворошилов не только давал санкции на расстрел, но и активно сотрудничал с оперативными работниками соседнего наркомата, помогая им арестовывать командиров. Их брали прямо на вокзале по прибытии. Сажали в машину и везли во внутреннюю тюрьму НКВД. Либо в поезде снимали с какой-нибудь промежуточной станции недалеко от Москвы.

И вот «работу» Ворошилова должен был сделать он, Жуков.

В своих мемуарах маршал о приезде Павлова написал очень коротко, но с явным сочувствием к обречённому: «На следующий день генерал Д. Г. Павлов прибыл. Я его едва узнал, так изменился он за восемь дней войны. В тот же день он был отстранён от командования фронтом и вскоре предан суду. Вместе с ним по предложению Военного совета Западного фронта судили начштаба генерала Климовских, начальника войск связи генерала Григорьева, начальника артиллерии генерала Клич и других генералов штаба армии».

В те дни членом Военного совета Западного фронта был Мехлис, он и писал предсмертные «реляции» на генералов штаба Западного фронта.

Шестого июля Мехлис, оперативно «во всём разобравшись», телеграфировал в Москву: «Москва, Кремль, Сталину. Военный совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжёлое поражение. Военный совет решил:

1) Арестовать бывшего начальника штаба фронта Климовских, бывшего заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии Клич.

2) Предать суду военного трибунала командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й сд Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина.

3) Нами арестованы — начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев, начальник отделения отдела укомплектования фронта Кирсанов, инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начвоенторга Шейнкин».

Впрочем, изрядно демонизированный историками Мехлис был всего лишь не знавшей пощады и жалости дубиной в руках Сталина. И видимо, свою «миссию» на протяжении всей войны понимал правильно и совершенно определённо. Упорно и напролом гнул линию Хозяина, и всё ему сходило с рук. Даже гибель дивизий и корпусов он никогда не считал следствием своих неверных решений и близко к сердцу, к примеру, так, как член Военного совета Юго-Западного фронта Вашугин, подобные провалы не принимал.

У Жукова с Мехлисом были всегда плохие отношения. Началась эта неприязнь ещё на Халхин-Голе, когда начальника Главного политуправления РККА прислали в Монголию в район боевых действий «проверить» Жукова. Видимо, уже тогда между ними произошло нечто похожее на «разговор» с Куликом или со Штерном. Мехлис начал энергично давать советы штабу 1-й армейской группы, как лучше бить японцев. Его сдержанно выслушивали, но поступали так, как считали нужным. Вскоре он был отозван из зоны боевых действий. К 1941 году взаимная неприязнь Жукова и Мехлиса приняла характер устойчивый и, как впоследствии оказалось, непреодолимый. Судя по их стычкам, Мехлис считал, что Жуков держит камень за пазухой, то есть является замаскированным врагом. А Жуков презирал Мехлиса как бездарного военного, комиссара по особым поручениям, и не пропускал случая остудить его комиссарский пыл. Но, странное дело, фрагмент «Воспоминаний и размышлений» почти повторяет, пусть в урезанной редакции и более сдержанном тоне, телеграмму Мехлиса Сталину.

Не пытаясь быть адвокатом своего героя, скажу лишь: время было суровое, жестокое и требовало адекватных решений, и мы должны быть благодарны своим дедам и прадедам за то, что тогда, в тех страшных обстоятельствах у них хватило силы воли и характера переломить ход событий, выправить положение на фронтах и победить.

Дневниковые записи командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока дают исчерпывающий рисунок событий тех дней. Прошу обратить внимание на динамику изменения настроения автора дневника.

«29/6/41. Наши потери нельзя назвать незначительными. Тысячи русских солдат скрываются в лесах в нашем тылу; некоторые переодеты в гражданскую одежду. Когда им станет нечего есть, они обязательно выйдут из лесистой местности. Однако выловить их всех не представляется возможным, принимая во внимание обширность этих территорий. За 100 километров от линии фронта, в Семятичах, 293-я дивизия продолжает сражаться за несколько сильно укреплённых дотов, которые ей приходится брать штурмом один за другим. Несмотря на сильнейший артиллерийский огонь и использование всех имеющихся в нашем распоряжении современных средств нападения, гарнизоны этих дотов упорно отказываются сдаваться.