Последний император Китая. Пу И (1906-1967) - Виктор Усов Страница 80

Он вновь благодарил Советское правительство за то, что оно приютило его и не расстреляло. Он просил правительство оставить его в стране – это даст возможность Пу И лучше познакомиться со строительством социализма в СССР, получить дополнительные научные знания, которых ему так не хватает.

В это время он организовал кружок из четырех человек по «изучению марксизма-ленинизма», куда привлек своего младшего брата Пу Цзе и других родственников. В этом кружке они занимались ежедневно по одному часу утром и вечером. Утром они изучали «Краткий курс ВКП(б)» на китайском языке, затем «Вопросы ленинизма», а вечером изучали газету «Ши хуа бао» («Голос правды»), издававшуюся Советской Армией в Порт-Артуре. Из газеты и сообщений советских переводчиков арестованные узнавали о военных событиях в Китае. «Я мало обращал на это внимание, – вспоминал Пу И позднее, – ибо считал, что, кто бы там не победил, у меня все равно потребуют жизнь. Единственным моим желанием было никогда не возвращаться на родину» ^[253].

Видимо чтобы показать, что он хочет перевоспитываться и уже почти перевоспитался он стал просить, чтобы его приняли в ВКП(б). Когда на свое предложение он получил отрицательный ответ – он не мог понять почему. Он спрашивал человека из НКВД, работавшего с ним: «Разве в ВКП(б) есть хоть один император?» ^[254].– Когда он получил ответ, что нет, Пу И вновь заявил, что «он очень сожалеет об этом, пусть он будет первым (императором), кто вступит в ВКП(б)». Несмотря на такие заявления в ВКП(б) его так и не приняли.

21 апреля 1946 г. Пу И направляет следующее письмо И.Сталину: «Моя жизнь полностью дарована мне Советским Союзом. Поэтому категорически, в абсолютном смысле этого слова, невозможно передать ни на бумаге, ни на словах той благодарности, которую я испытываю к Правительству Советского Союза и к Красной Армии. В силу этой причины я решил во что бы то ни стало поселиться в пределах Советского государства и посвятить себя изучению последних достижений науки… Я буду работать не покладая рук, при наличии единой жизни меня и СССР, с тем чтобы отблагодарить СССР за такое благодеяние, как спасение моей жизни» ^[255].

В это время готовился международный трибунал в Токио и возникла идея подготовить китайского императора к выступлению на заседаниях этого трибунала в качестве одного из главных обвинителей японских империализма и военщины.

С ним была проведена определенная работа, после которой в Центр И.Сталину поступило следующее донесение министра внутренних дел СССР С.Круглова:

«В соответствии с указаниями Правительства был подготовлен для выступления на Токийском процессе в качестве свидетеля обвинения интернированный бывший император Маньчжоу Го Пу И.

На предварительном следствии в Хабаровске он показал, что Япония своим вторжением в Маньчжурию преследовала цель политического, экономического и религиозного порабощения Маньчжурии и подготовки плацдарма военного нападения на СССР…» ^[256]

Судя по всему Пу И хорошо подготовили к процессу в Токио во всех отношениях. Перед вылетом ему принесли восемь костюмов, чтобы он выбрал один из них для себя. Он выбрал темно-синий костюм, белую рубашку и узкий тесный галстук, хорошие начищенные до блеска ботинки.

9 августа 1946 года Пу И был доставлен в Токио. В этот день все японские газеты вышли с фотографией Пу И и комментариями, где отмечалась важность его свидетельских показаний для процесса.

Первое открытое заседание Международного военного трибунала для Дальнего Востока состоялось 3 мая 1946 года в зале бывшего японского военного министерства, расположенного на холме над развалинами Токио.

Несколько месяцев до этого события с чисто американским размахом шел ремонт этого большого и пышного зала. Американцы хотели за это время подготовить все необходимое к началу этого исторического процесса.

Вот как это первое открытое заседание описывали очевидцы событий:

«Одиннадцать судей расположились на возвышении на фоне своих национальных флагов (СССР, США, Китая, Великобритании, Франции, Австралии, Голландии, Индии, Канады, Новой Зеландии и Филиппин – стран, которые участвовали в войне против Японии). Несколько ниже находились столы для представителей обвинения и защиты, стенографов и переводчиков. По другую сторону огромного зала, тоже на небольших возвышениях, на двух длинных скамьях расположились обвиняемые под охраной американским военных полицейских («эмпи») в белых шлемах и гетрах.

Направо – места для двухсот корреспондентов, иностранных и японских. Над ними – галерея для трехсот представителей союзников и двухсот японцев».

Допрос обвиняемого и свидетелей на Токийском процессе происходи так. Сперва производился главный допрос, он шел как свободное изложение подсудимым всего, что он желает сказать суду. Затем прямой допрос, который вел адвокат как сторона, вызвавшая свидетеля. За этим следовал перекрестный допрос противоборствующей стороной – обвинителем. Допускался также повторный прямой допрос адвокатом и повторный перекрестный допрос обвинителем. По такой же схеме допрашивали подсудимых в Нюрнберге. Однако имели место и кое-какие изменения: в Нюрнберге главный допрос, то есть свободное изложение обвиняемым обстоятельств дела, был устным, в Токио же – письменным. Ради экономии времени и облегчения трудностей, связанных с языковым барьером, Трибунал обязал обвинителей и защиту заблаговременно представить в письменной форме показания своих свидетелей, даже если они лично будут присутствовать на суде. Устав Трибунала (статья тринадцатая) допускал в качестве доказательства без каких-либо ограничений письменные свидетельские показания, данные под присягой. Такие показания назывались аффидевитом и согласно решению Трибунала могли заменить главный устный допрос свидетеля в суде, если вызов его был затруднен.

Эти аффидевиты заменили устный главный допрос свидетеля. Таким образом, устно только велись допросы – примой, перекрестный, повторный примой и повторный перекрестный. Из этого правила Трибунал сделал одно исключение: разрешил не представлять аффидевита, если в суд вызывался свидетель американец, или англичанин, или лицо с высшим образованием, свободно владеющее английским языком. Допросы таких свидетелей велись целиком устно.

Чтение письменных показаний одного свидетеля нередко длилось часами, а отдельных подсудимых – днями.

Почти год – с 24 января 1947 года по 12 января 1948 года – защита представляла свои доказательства. Эти усилия адвокатов получили отражение в стенограмме, включавшей 20 171 страницу. Высокому суду было представлено 1602 документа и 524 свидетеля. Заключительная речь защиты длилась 31 день, а объем ее стенограммы составлял 6 033 машинописной страницы. Обвинение же произносило заключительную речь 14 дней, а объем стенограмм составил 3 126 страниц.