Операция «Шедевр»  - Роберт Уиттман Страница 8

В середине 1980-х у нас с Донной было уже двое маленьких сыновей: Кевин и Джеффри. Мы жили в крохотном таунхаусе, а поскольку мой газетный бизнес не мог обеспечить медицинскую страховку, Донна работала на полную ставку в Union Carbide Corporation.

Однажды в 1988 году жена показала мне объявление в газете, которое гласило, что ФБР открывает набор персонала. Я изобразил спокойствие и только пожал плечами, стараясь подавить в себе надежду, — память о том звонке после окончания университета еще была жива. Но в голове уже начали кружиться мысли о службе, чести, независимости, мистере Гордоне и Ефреме Цимбалисте — младшем. А еще я понимал, что времени у меня не так много. Мне было тридцать два года, а ФБР перестает принимать новых агентов в тридцать пять. Не говоря ничего Донне, я прошел тест на профпригодность в балтиморском отделе. Решил, что если провалю его, то никому ничего не скажу, и все на этом закончится. Но несколько месяцев спустя в офисе нашей газеты появился агент ФБР, желавший со мной поговорить. Я пригласил его в свой кабинет. Он был худой, высокий, в больших круглых очках с толстыми линзами. Одет в дешевый светло-коричневый спортивный пиджак и синие брюки. Агент пришел, чтобы проверить мое прошлое, но попутно мы много говорили о том, каково это — работать в ФБР. Он был хорошим продажником. С другой стороны, меня и не надо было уговаривать.

— …Итак, всего через несколько месяцев — если вы станете спецагентом — вы можете сидеть с помповым ружьем за рулем мощного автомобиля где-нибудь в горах или в индейской резервации. Может, вы будете единственным представителем закона в радиусе пятидесяти километров…

Это звучало здорово. Работать в одиночку. Никем не руководить. Возить дробовик. Представлять правительство США. Защищать невиновных, бороться со злом. Быть законом на огромной территории.

Гость еще раз посмотрел на меня.

— Позвольте задать вам еще один вопрос. — Он показал через дверь на моих сотрудников, суетившихся над очередным номером. — Почему вы хотите все это бросить? Вы сейчас зарабатываете шестьдесят пять тысяч долларов. Вы хозяин. В ФБР вы начнете с двадцати пяти и вам будут указывать, где жить и что делать.

— Это для меня легкий выбор. Я всегда мечтал стать агентом, — без колебаний ответил я.

Мы пожали руки.

Потом была еще одна проверка, тест на физическую подготовку. Он состоял из серии упражнений — бег, подтягивания, отжимания, приседания, — и надо было набрать определенную сумму баллов. Мне было тридцать два, пришлось потренироваться. Летом после работы мы всей семьей выходили на беговую дорожку. Донна толкала коляску с маленьким Джеффри, а малыш Кевин бежал за ней. Испытание я прошел, получив право поступить в Академию ФБР. В 1988 году на выходных по случаю Дня труда мы поехали к родителям Донны, жившим на берегу Чесапикского залива, чтобы отметить четвертый день рождения Кевина и мое вступление в ряды ФБР. Было шестьдесят человек: друзья, соседи, родные. Мы сдвинули шесть столов и устроили пикник: жевали гамбургеры и хот-доги, хрустели большими крабами на пару, попивали холодный Budweiser и смотрели на море. Были тосты, объятия и семейные фотографии. Горько и радостно. На следующий день я сел в подержанный «Малибу» Донны, покинул семью и отправился в Куантико в штате Виргиния. Меня ждали четырнадцать недель подготовки.

С самого первого дня меня поразило, как много общего у пятидесяти моих однокурсников: в основном консерваторы около тридцати, патриоты, подтянутые и обаятельные. Еще меня удивило, что, в отличие от меня, большинство рекрутов поступили в Академию после службы в силовых структурах. Бывшие военные и полицейские. Они ценили военную выправку и физический контакт и наслаждались «мужским» решением проблем: бокс, борьба, пинки, наручники, огнестрельное оружие, перцовый баллончик в лицо. Я не был мачо и не разделял такого подхода. Конечно, работа может оказаться опасной, и я готов отдать жизнь ради мирного населения или коллеги-агента, но это не значит, что надо делать какие-то глупости. У меня всегда были хорошие оценки на тестах, поскольку я знал: в большинстве сценариев правильный ответ — вызвать подкрепление, а не строить из себя героя. Вопрос: двое вооруженных грабителей напали на банк, обстреляли полицейского и скрылись в доме. Как вы поступите? Ответ: вызову подкрепление и спецназ. Для военных иногда не проблема кем-то пожертвовать, но в охране правопорядка «приемлемых потерь» не бывает. Физическая подготовка в академии была обязательной, но удовольствия она мне не доставляла, я ее просто терпел. К счастью, сосед по общежитию Ларри Венко разделял мои взгляды. Он придумал мантру, которая помогла нам пройти через эти адские четырнадцать недель: «Мы здесь, чтобы уйти».

В последние недели курсанты получили распределение. Мы с Донной надеялись на Гонолулу, но попали в Филадельфию.

Права выбирать мне не дали. В 1988 году Филадельфия была закопченным, дорогим городом, до ее великого возрождения оставалось еще десятилетие. Я старался не падать духом и робко напомнил жене, что оттуда всего полтора часа езды до наших родных в Балтиморе. Она рассмеялась и больше не возвращалась к этой теме. Мы оба понимали, что отправляемся туда не ради хорошего места и качества жизни, а ради того, чтобы я исполнил свою мечту.

Тогда мы еще не знали, насколько судьбоносным станет для меня это случайное распределение. В Филадельфии было два превосходных художественных музея и одна из крупнейших в США археологических коллекций.

В тот месяц, когда я доложил о прибытии на службу, два из этих мест ограбили.