История шпионажа времен второй Мировой войны - Ладислас Фараго Страница 8

Каким образом эти чертежи оказались в сейфе у чехов — отдельная история. Когда чехи решили соорудить собственную систему укреплений по образцу французской линии Мажино, группе чешских военных инженеров разрешили осмотреть французскую систему фортификационных сооружений и даже сделать детальные эскизы отдельных сооружений, тех, которые произвели на них наиболее сильное впечатление. Чехи внесли в чертежи свои доработки, снабдили их подробными описаниями и пояснениями, проанализировали и даже подвергли критике французскую систему, а во время штабных «учений» еще и продемонстрировали способы проникновения в оборонительную систему.

Второй по важности позицией в списке приоритетов абвера был ВМФ Франции. С помощью агентуры, действовавшей в Бельгии, отдел I М (военно-морской разведывательный отдел Пикенброка) абвера систематически получал обзор французского флота, дислоцированного на побережье Франции, — от линкоров и до торпедных катеров, от пролива Ла-Манш и до Кана на Лазурном Берегу в Средиземноморье. Германская разведка располагала мощной агентурной сетью, созданной специально для этих целей. Несколько агентов были французами. Один, симпатичный молодой человек, лейтенант флота, выходец из образцовой семьи, попался на удочку работавшей на абвер красавицы, некоей Лидии Освальд, которой абвер поручил вскружить голову молодому лейтенанту. Лейтенант имел доступ к секретным документам адмирала Дарлана, главнокомандующего французским военно-морским флотом.

Этот источник был весьма ценным не только вследствие характера поставляемой информации, но еще и тем, что он упомянутую информацию поставлял чрезвычайно быстро. Однажды — это произошло во время кризиса — Дарлан продиктовал приказ о мобилизации военного флота. С помощью лейтенанта уже 4 часа спустя абвер получил упомянутый приказ — причем даже раньше, чем он был разослан в части и подразделения французского флота. И в 1939 году агент абвера по имени Отто Бальт прибыл в Берлин, имея на руках список всех аэродромов Франции и подробный отчет о самолетах и их пилотах. Человеком, от которого Бальт получил эти детальные сведения, был молодой капитан французских ВВС, работавший в кабинете Пьера Ко, министра военно-воздушных сил. Как и многие до него, молодой человек оказался предателем из-за любви, в том числе и к деньгам. Бальта заманила в ловушку привлекательная швея, жительница Эльзаса, проживавшая на Рю де ла Пэ. Когда она стала его любовницей — что потребовало куда больше денег, чем жалованье капитана, — Бальт стал снабжать его деньгами. В качестве оплаты он получил драгоценный отчет.

Эта акция Канариса стала последней в составлении французского досье. Теперь германское Верховное командование знало все, что требовалось знать о Франции.

Несмотря на традиционное внимание к Франции, работа кипела вовсю и в польском отделении отдела полковника Пикенброка. Польша представляла собой идеальный охотничий заповедник. Многие немецкие граждане постоянно проживали в Польше, и полковник мастерски организовал их в особую Meldedienst, оперативную информационную службу. Пикенброк еще задолго до войны организовал и так называемую сеть прикрытия — настоящую паутину доверенных агентов. Сеть эта покрывала всю Польшу, включая все военные объекты. Эта сеть была до поры до времени законсервирована. У агентов были соответствующие инструкции не привлекать к себе внимания во избежание обнаружения и начать действовать лишь в чрезвычайных ситуациях или при наличии у них сведений экстраординарной важности. Агентура должна была сохраниться до начала войны.

Кроме того, Пикенброк организовал в Польше и специальную группу, которая снабжала абвер сведениями о Войске польском. Очень немногие из агентов были немцами; большинство было поляками по рождению, которые по очень многим соображениям пошли на предательство своей страны.

За несколько лет до войны «искатели талантов» Пикенброка прочесали Польшу в поисках новичков. Полковнику не составило труда рекрутировать целую армию изменников. Большое количество высокопоставленных чиновников и важных официальных лиц совершенно добровольно предлагали свои услуги. Но немецко-польское состязание по шпионажу не всегда представляло собой дорогу с односторонним движением. Поляки также продемонстрировали усилия, изобретательность и даже определенную эффективность в шпионаже против рейха. До начала войны они нанесли не меньше ударов немцам, чем абвер Польше.

Отдел II (сбор информации) польского Генерального штаба был крупной и влиятельной организацией. Размещался отдел в самом центре Варшавы на площади Пилсуд-ского в покрытом тайной, мрачном старом здании довольно неряшливого вида. Туда регулярно стекались сведения, представлявшие вполне объективную и детальную картину Германии и вермахта — ничуть не хуже той, которую имели немцы о Польше и Войске польском.

Крупнейший центр польской разведки, специализирующейся на сборе сведений о Германии, располагался в городе Быдгощ (до 1919 и в 1939–1945 гг. Бромберг) неподалеку от германской границы. Центр располагал 11 филиалами, включая один в Данциге. Поляки даже сумели пробраться к сердцу Гданьского отделения абвера. Они решили прибегнуть к древнейшим методам шпионажа — с помощью красивой женщины в качестве приманки — некой Клары Шебинской. Хорошенькая, как и большинство полек, пани Клара проживала в Данциге и работала секретаршей в одной фирме, которая была абсолютно вне всяких подозрений.

Эту пани направили в Данциг с определенной целью — завязывать знакомства с господами из абвера. Женщина была умна, прекрасно осведомлена о некоем Лотариосе, на которого ее ориентировали. Самым заметным ее активом была внешность — женщина обладала особой, чувственной красотой: миниатюрная блондинка с круглым милым личиком, поразительно большими карими глазами, чувственным ртом и несравненной фигурой. Она была женщиной жизнерадостной, сверх меры очаровательной и к тому же наделена романтическим восприятием жизни.

Клара часто бывала в компании сотрудников абвера, с некоторыми была знакома довольно близко и вскоре вступила в интимные отношения с резидентом данцигского филиала абвера. Шебинска знала, как вытянуть из своего любовника нужную и ценную информацию об операциях абвера в Данциге, и не только в Данциге, но и вообще в Польше.

И за работой в Данциге, и вообще за работой шпионской сети в городе Быдгощ стояла одна загадочная фигура. Звали его Жыхонь, впрочем, вовсе не обязательно, что это была его настоящая фамилия. Жыхонь был кадровым военным, и в Войске польском его знали, ценили и уважали. Даже в среде противников он считался несомненно лучшим офицером польской разведки. Но все же (а Жыхоню шел уже пятый десяток) он до сих пор ходил в майорах.

Жыхоня неизменно обходили в присвоении воинских званий, и все потому, что этот человек имел репутацию эксцентрика и бунтаря. Он обладал способностью наступать на любимые мозоли начальства, был довольно дерзок, не терпел дураков и нередко оказывался помехой для многих коллег, чаще всего помимо своей воли. И внешностью он чем-то напоминал бродягу, а уж по части манер и говорить нечего — воплощение неотесанности.

Жыхоня давно бы изгнали из разведки, не будь он в известной степени незаменимым человеком. Как только после его очередной выходки заходила речь о суде офицерской чести или об увольнении из армии, он каким-то образом выкручивался, доказав на практике свою полезность разведке. И что еще следует отметить — Жыхонь постоянно пребывал, что называется, под хмельком.