Русский Сан-Франциско - Амир Хисамутдинов Страница 8

Коренное население стало все больше волноваться, явственно стало проявляться и отрицательное отношение к американскому правлению Аляски. Многочисленные жалобы о притеснении русских дошли до Санкт-Петербурга. 123 русских и креолов, в основном пожилые люди, бывшие служащие РАКа, обратились к российскому правительству с общим ходатайством помочь им переехать во Владивосток. При детальном рассмотрении прошения выяснилось, что вовсе не все подписавшие его хотят вернуться в Россию, большинство просто хотят получить помощь при материальных проблемах. Это письмо заставило американские власти забеспокоиться, и сенатор Гаррисон внес соответствующий законопроект. С 5 мая 1884 г. вступил в силу закон, установивший гражданское управление Аляской. «Одним словом, — писал Г. Лозинский, — поторопившись с продажей Аляски, правительство обнаружило большую непредусмотрительность в отношении населения, говорившего на русском языке и православного. В результате получился чрезвычайный урон для русского дела, уцелевшего только благодаря тем глубоким корням, которые оно успело пустить, вопреки всем ожиданиям, в сознание не только креольского, но и туземного населения». ^[8]

Назвать точную цифру русских, оставшихся на Аляске, трудно, но несомненно то, что это число было незначительным, если не считать вступивших в брак с местными жителями. Смешанных семей на Аляске насчитывалось немало. «Былая русская отсталость, — писал И. К. Окунцов, — чувствуется в Аляске и по сие время. Там по праздникам все еще напевают: "Придытэ выно пыйте!" Пьют почти все русские люди. Пьют и их пастыри. Экономическое положение их незавидное. Много работают, охотятся, рыболовничают, но мало получают, а условия жизни дорогие. В Аляске все, кроме рыбы и мяса, дорого. Все же там есть значительное скопление русских выходцев». ^[9]

Благодаря Агапию Гончаренко (Agapius Honcharenko), православному священнику из Греции, на тихоокеанском побережье Америки зародилась русская периодика. Опасаясь ареста за «сочувствие крепостным братьям», освобождение которых он проповедовал, Гончаренко бежал в Англию. Там он встретился с Герценом и, поработав некоторое время у него, решил уехать на Аляску, чтобы быть ближе к России. 1 января 1865 г., имея греческий паспорт на имя священника Агапия из Афин, Гончаренко высадился в Бостоне. Имея тесные связи с Герценом и Огаревым в Лондоне, он хотел основать на Аляске независимое русское издание, которое могло бы снабжать нелегальной литературой русский Дальний Восток. Гончаренко стал первым русским и греческим православным священником в США и сыграл важную роль в жизни русской диаспоры в Америке.

Сразу по приезде он открыл русскую домовую церковь на квартире греческого консула в Нью-Йорке, затем освятил место для будущей церкви в Новом Орлеане. Чтобы заработать деньги для типографии, Гончаренко преподавал греческий язык и занимался граверными работами. Вскоре он купил шрифты и отправился в Калифорнию, чтобы оттуда уехать на Аляску. Но, приехав б ноября 1867 г. в Сан-Франциско, он узнал, что территория Российско-Американской компании продана США. Понимая, что в Ситке он сразу же попадет под цензурную власть американских военных властей, Гончаренко решил обосноваться в Сан-Франциско и оттуда посылать литературу на Аляску. В первом номере своего издания он писал: «Мы видим, что Америка и Сибирь обращаются лицом к лицу, чтобы работать вместе на пользу человечества. Понимая это, мы поставили в Америке русский станок, сознавая, что книгопечатание есть единственное средство соединять народы, низвергать всякого рода идолов и способствовать благоденствию народов». ^[10] Чуть позже А. Гончаренко более конкретно пояснил цель своего издания. С одной стороны, он хотел заняться просветительской деятельностью среди русских в Америке, не оставляя без внимания и алеутов, знающих русский язык. С другой — его привлекала возможность распространять свое независимое издание в Сибири и на русском Дальнем Востоке.

Со временем Гончаренко пришлось отказаться от распространения своего издания в России, и он целиком сконцентрировался на тихоокеанском побережье США. Особенно большое значение он придавал разъяснению прав бывших служащих РАКа, оставшихся жить в Америке. «Вы находитесь теперь в отношении к другим штатам или областям как младший несовершеннолетний брат к старшему — совершеннолетнему. В скором времени из Вашингтона будет определен временный управитель, он изъяснит вам установления, законы и обычаи Союзного народа, заведет школы и устроит порядок во всем. Через год или два, когда вы обучитесь Союзным порядкам, сами себе изберете управителя между вами. Кто знает, быть может, Иван или Петр, которые теперь занимаются рыбной ловлей, через два года будет губернатором в вашей стране (будет таким барином, как бывший ваш князь Максутов). В республике управители избираются выборно, да Петр, рыбак умный малый, он сумеет делать порядки в Вашем округе, дадите за него большинство голосов, и он будет губернатором. В Америке у кого голова на плечах и в голове-то не пусто, тот князь, тот барин. А глас Народа — глас Божий!» ^[11]

Гончаренко объяснял, что никаких обязательств у русских перед компанией нет. Они могут покупать и продавать, где хотят. Немаловажным было и то, что Гончаренко сообщил русским сведения о минимальной заработной плате (пять долларов в день), существовавшей тогда в США. Он настаивал на продолжении просвещения русского населения на Аляске, на замене военного положения гражданским управлением. Около 200 номеров своего журнала он посылал бесплатно на Аляску. «Несмотря на все свои неудачи и трудности, — писал он, — я иду по начатому пути прямо, не отступаю ни на один шаг перед сопротивлением врагов моих и врагов справедливости. Я хочу правды, стремлюсь к пользе вашей и, веря в успех, иду грудью вперед, не оглядываясь на прежние неудачи, смотря на победу с надеждой и верой. Прошу вас, друзья мои, действуйте со мною и не отвергайте моих братских советов. Я один не могу достигнуть цели, т. е. вашего благоденствия. Вы должны помочь мне трудолюбием, честностью и трезвым поведением заслужить уважение американцев». ^[12]

Подводя итог годовой деятельности, А. Гончаренко писал: «Тяжелое было время! Я был писателем, наборщиком, заносщиком, делал всю работу сам один, работал до усталости, до умерщвления, сокращая расходы, чтобы даром посылать вам журнал, дабы вы знали, что вы свободны, что вы граждане республики. Невольная сила меня влекла к вам. Были минуты, что я отчаивался в продолжении моей работы, издержки требовались большие, от вас я не получал вознаграждения за труд. Но русский человек, страдающий от деспотизма богатства, с одной стороны, а, с другой, сибиряки каторжные, полные доблести и чести, далее наши свободные лондонские друзья, их знакомые виды и образы давали нам веру и силу работать для вас во имя Свободы». ^[13] Эти слова были напечатаны в последнем номере его журнала.