Петр Первый. Император Всероссийский - Анна Романова Страница 8

Петр хотел сказать упрямице много чего – начиная с условий военных походов, которые абсолютно не подходят для царской фаворитки и матери его детей, и заканчивая тем, что эта эскапада попросту опасна для жизни. Но вдруг он отчетливо понял, что не вынесет разлуки с Екатериной, что снова сорвется в бездну, полную кошмаров и безрассудной ярости, что ее родной успокаивающий голос будет слишком далеко от него… Осознав это, царь неожиданно для себя сдал позиции без боя.

– Я знаю, что пожалею об этом еще не раз, но я согласен, – произнес Петр, все еще не веря принятому им решению. – Я согласен, потому что рядом с тобой всегда буду победителем.

Екатерина промолчала, но обняла Петра еще крепче. Впереди были сложные времена, и девушка, уже ранее пережившая все «прелести» знакомства с войной при захвате Мариенбурга, боялась их. Но она прекрасно понимала, что оставаться во дворце без Петра, в полной неизвестности о его судьбе, ей будет еще страшнее.

Низкое небо было затянуто серыми свинцовыми тучами до самого горизонта. Непрекращающийся дождь размыл землю так, что в ней вязли и кони, и телеги, и люди. Петр велел разбить лагерь – его войско срочно нуждалось в отдыхе. Сам царь, объехав всю территорию лагеря и убедившись, что все в порядке, устало вошел в свой походный шатер, где его уже ждала Екатерина, нетерпеливо шагающая по ограниченному пространству из угла в угол.

– Ждешь меня, душа моя? – ласково погладил Петр девушку по запыленным волосам и опустился на жесткое ложе.

Екатерина молча прильнула к царю, и они долго лежали, крепко обнимая друг друга. Петр терзался угрызениями совести: его любимая, покинув светлый дворец с каминами и застекленными окнами, день и ночь ехала в трясущейся карете и в любую минуту могла заболеть. Однако, несмотря ни на что, девушка выглядела довольной и ни разу не пожаловалась Петру.

Уснувших влюбленных на рассвете разбудил громкий пушечный выстрел. Не успел Петр сесть на постели и одеться, как в шатер вбежал офицер, чье побледневшее лицо указывало на не самые лучшие новости.

– Турки окружили лагерь со всех сторон, мой государь! – выпалил офицер и вытянулся в струнку.

Петра словно молнией пронзило: и как только проклятые турецкие собаки успели подобраться к ним так близко? Царя замутило. Он оглянулся на Екатерину, которая уже успела вскочить и теперь решительно одевалась.

– Уж не в бой ли ты собираешься, моя воительница? – через силу усмехнулся Петр.

Екатерине вполне могло прийти такое в ее отчаянную черноволосую голову. Он даже сумел представить ее на коне, врывающейся в гущу турок с саблей наголо и лихо сносящей головы врагам. После третьей или четвертой головы Петр отчетливо представил, как девушку стаскивают с коня, вырывают у нее оружие, прижимают к мокрой земле и по очереди насилуют…

– Петр, прекрати, – растерянно прошептала Екатерина, беспомощно наблюдая за тем, как тот с отсутствующим взглядом крошит побелевшими пальцами деревянный столбик их узкой кровати.

Царь вздрогнул и огляделся вокруг безумным взглядом. Екатерина застыла посреди шатра, напряженно следя за Петром, готовым вот-вот впасть в очередной припадок ярости. Усилием воли Петр взял себя в руки.

– Мне нужно идти, – он набросил на плечи верхнюю одежду, торопливо поцеловал Екатерину в лоб и вышел из шатра.

Осмотревшись, Петр был поражен. Его войско было окружено полукольцом из артиллерийских батарей и земляных укреплений, а вдалеке реяли флаги Османской империи. Увиденная картина поразила царя настолько, что он ударил себя кулаком в грудь и вскричал:

– Неужто мы туркам поганым поддадимся?! Воины мои, отвоюем честь России-матушки, не дадим супостатам посрамить великое войско русское… – Петр вдруг захрипел и упал на землю, забившись в судорогах.

Он уже не видел подбежавшей к нему Екатерины и не чувствовал рук, что несли его в шатер. Периодически он выплывал из забытья, словно из глубокого темного озера, – выплывал, чтобы ухватиться за теплую руку и снова ее отпустить, уйти на холодное черное дно и переживать там свои кошмарные видения в печальном одиночестве.

* * *

Екатерина изо всех сил старалась не поддаться гнетущему чувству безысходности. Петр лежал на кровати, белый как мел и недвижимый, как поверженный титан. Войско, до которого уже донеслись слухи, что царь серьезно занемог, утратило значительную часть своего боевого духа. Даже будучи обычной, не сведущей в политических вопросах, женщиной, она понимала – их шансы на победу равны нулю.

Но какова будет цена капитуляции? Что нужно для того, чтобы вымолить у проклятого турка мир?

Больше всего хотелось завыть в голос, громко, по-бабьи. Но Екатерина знала, что это последнее, что она сделает. Негоже будущей царице вести себя, как деревенская дурочка. Хитрее надо быть, а уж повыть она завсегда успеет. И девушка решилась на отчаянный и безумный поступок. Она приказала фрейлинам достать ее черное муслиновое платье, расшитое серебром и украшенное опалами в круглой огранке.

На закате к турецким укреплениям подъехала карета, которую сопровождали несколько офицеров. Часовые удивленно переглянулись – в карете сидела дорого одетая женщина, которая попросила пропустить ее как представительницу интересов Петра Великого в шатер турецкого визиря, командовавшего осаждением. Визирю тут же донесли о появлении высокопоставленной гостьи, и тот, заинтересовавшись, велел пригласить незнакомку к себе.

Турок пил черный ароматный кофе, удобно разлегшись на персидском ковре. Это был высокий статный мужчина, которого природа щедро вознаградила не только храбростью и удачей, но и роковой красотой. Хищный профиль визиря бередил сердца многих восточных красавиц, а взгляд темных с поволокой глаз, на дне которых плескался жар раскаленных пустынь, разбил не одно хрупкое девичье сердце.

Рядом с визирем на невысоком резном столике находилась доска, расчерченная темными и светлыми клетками, на которых стояли фигуры тех же цветов (позже Петр рассказал ей, что это «шахматы» – игра, созданная исключительно для битв мужских умов). Визирь, отставив чашку, внимательно посмотрел на вошедшую девушку.

«Ах, какая газель!» – про себя восхитился турок. Но, присмотревшись, мысленно добавил: «Нет, в газелях нет столько огня. Тигрица. Настоящая тигрица».

– Прошу прощения за вторжение, – девушка очаровательно улыбнулась и сделала изящный реверанс. – Государь не смог лично переговорить с вами, поэтому позвольте мне изложить вам его позицию по поводу сложившейся ситуации, – на удивление спокойно сказала Екатерина, чье сердце грозило вот-вот пробить грудную клетку, вырваться на пол и подкатиться к ногам визиря.

– Располагайтесь удобнее, – мгновенно оценил гостью визирь и маслянисто улыбнулся. Черноглазая волоокая девушка с пышными формами явно пришлась ему по душе, да и смелости ей было не занимать. Шпионы визиря, которых он заблаговременно отправил в расположение русских войск, доложили, что царь слег с неизвестным недугом и даже глаз открыть не может.