Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика - Галина Ершова Страница 8

Рельефные и живописные панно в пещерах, удаленных иногда на сотни километров от Табаско, – эта еще одна загадка ольмеков.

Чалькацинго – так называется местность в 130 км к юго-востоку от Мехико (или к северо-востоку от древних ольмекских центров), где были обнаружены наскальные изображения. Барельефы были выполнены на скале Серро-де-ла-Кантера, откуда прямо на север открывается вид на сияющий снежными вершинами вулкан Попокатепетль.

Рельефы были обнаружены еще в 1932 году, но лишь недавно специалисты установили их явно ольмекское происхождение. По многочисленным предметам, обнаруженным рядом с рельефами, был определен их возраст – примерно IX–VIII век до н. э.

10 рельефных панно составляют три самостоятельные композиционные группы. Центральное место рельефа 1 занимает стилизованное изображение пещеры, наподобие тех, что будут повторены несколько веков спустя на крышке знаменитого саркофага из Паленке. Внутри пещеры на невысоком сиденье-троне с орнаментом из плавно закручивающихся ракушечных завитков сидит божественный предок по имени Мам. На нем архаическая юбка, короткая накидка, на голове сложный головной убор, в ухе традиционная круглая подвеска, на ногах браслеты. В руках он держит ритуальную полосу, на которой изображены два связанных между собой завитка-лабиринта – признак и символ Бога Улитки. О том, что Бог Улитка считался главой фратрии, нам стало известно после прочтения надписей на сосудах майя.

Другим весьма характерным элементом рельефа стали изображения растений, покрывающих пещеру с внешней стороны. Это явное стремление к созданию пейзажа. Прародина должна была быть абсолютно реальным местом, и потому художник, в соответствии с требованиями жрецов, начал привязывать мифологическую прародину к конкретному рельефу. Эти отдельные элементы являются архаическим прообразом возникающего позже образа мощного мирового дерева – такого, например, как мы увидим все в том же Паленке в виде пресловутого креста или «космического корабля». Сверху, над пещерой, художник расположил три группы облаков, из которых извергается дождь в виде потоков, превращающихся в отдельно падающие капли. Этот знак характерен для более поздней иконографии и часто встречается у астеков. В окружающий пейзаж вписаны три или четыре символа воды.

Иной сюжет запечатлен на рельефном панно 2. Крупнейший отечественный американист В.И. Гуляев определил его как «батальный». Перед нами четверо знатных персонажей. У каждого свое лицо-маска. Один из них повержен. Он лежит справа, подчеркнуто обнаженный и со связанными руками, его спина и голова как бы опираются на фигурку в маске с характерным для ольмеков пересеченным косым крестом на головном уборе. Весь вид поверженного свидетельствует о безнадежности и обреченности, тело безвольно обмякло. Напротив, стоящие над ним полны динамизма. Как число участников сцены – четверо (что соответствует фратриальной структуре), так и сюжет наводят на мысль о древней истории племени, когда был убит глава фратрии Улитка, отказывавшийся покинуть легендарные Семь Пещер – ту самую северную прародину. Поскольку часть племени еще раньше покинула Семь Пещер, можно предположить, что четвертый персонаж – обдирающий стебель кукурузы – изображен уже покинувшим северную прародину и живущим сытной жизнью в районе культивирования маиса, видимо в Табаско. Он не участвовал в убийстве.

Самый «скандальный» сюжет сохранился на рельефе 4, который отличается чрезвычайно тонким выполнением множества деталей. Существует предположение, что на нем изображена сцена совокупления ягуара и женщины. Действительно, совершенно отчетливо видны два зверя над распростертыми, очевидно, женскими телами. Но, во-первых, звери разные: один, возможно, ягуар, а второй больше похож на пуму. Во-вторых, позы зверей скорее напоминают расправу с добычей: динамично изогнуты лапы, выпущены огромные когти. Вместо морд – маски, аналогичные маскам двух из четырех персонажей «убийц» в сцене на рельефе 2. Фигуры распростертых на земле обнаженных людей создают впечатление полной обреченности. Позы сходны: у обоих одна нога согнута в колене, как если бы они были опрокинуты при попытке бежать. Руки заброшены наверх, заломлены, головы безжизненно запрокинуты. Что касается сцен совокупления (между людьми, между человеком и зверем, между человеком и богом), то, по крайней мере в рукописях, они изображались иначе: персонажи располагались сидя лицом друг к другу. Данный же сюжет скорее всего вновь возвращает нас к отрывочным фактам архаической истории, связанной с борьбой фратрий. Скандала не получилось.

Изобразительное искусство ольмекского стиля не ограничивалось лишь наскальными рельефами, и мы не можем пройти мимо великолепных живописных фресок, обнаруженных в Оштотитлане (штат Герреро). Они находятся на скальной поверхности внутри двух не очень глубоких пещер. На эти фрески в 1968 году указали сотрудникам Национального института антропологии и истории местные крестьяне. Их создание относится к IX–VII векам до н. э. К сожалению, роспись настолько плохо сохранилась, что удалось выделить лишь несколько фрагментов; это не позволяет осуществить какой-либо полновесной оценки совершенно фантастического сюжета.

На яркой фреске изображен сидящий на невысоком троне правитель. Торс в фас, лицо в профиль, ступни свободно висят, одна нога опущена, вторая подвернута – типичная для архаических изображений отдыхающая поза. Однако отсутствие фона, перспективы и изображения трона делает эти фигуры как бы парящими в воздухе. Пластика, вынутая из контекста пространства, позволяет предположить, что фигуры танцуют. На груди у сидящего персонажа прямоугольная подвеска с косым «ольмекским» крестом. Тело и голова выполнены в красном цвете, ноги немного более темного оттенка. Нагрудная подвеска и набедренная повязка – изумрудно-зеленые. Изумрудно-зеленого цвета и головной убор в виде ушастой рептилии или птицы с большим круглым желтым глазом. Вдоль рук тянется цепочка зеленых элементов-знаков, создающих вид оперения. Под руками видны красные, переходящие в желтые, крылья.

Много непонятного таит в тебе сюжет со стоящим на задних лапах ягуаром. Изображение ягуара состоит как бы из совокупности графических символов: так, например, сустав лапы обозначен кружком с точкой внутри и тремя черточками-когтями. Нижние лапы больше похожи на орнаментальное переплетение. Ухо выполнено в виде символа – знака, который позже использовали майя.