От фермы к фабрике. Новая интерпретация советской промышленной революции - Роберт Аллен Страница 8

В результате сложилась общественная система, в рамках которой принцип «верховенства закона» стал инструментом эксплуатации крестьянства в интересах царя и знати, а вовсе не способом справедливого определения правил функционирования этой системы, призванным закрепить социальное равенство и предоставить возможность гражданам государства строить взаимовыгодные общественные отношения и обмен. Так, например, по словам Яковлева (1995, 5), «основной культурный факт российской истории в том, что в сознании людей закон никогда не связывался с моральной правдой». Это была «действительность… резкая и репрессивная, несправедливая и жестокая… закон крепостничества». По мнению Оуэна (1998, 24–25), «различные своды законов, изданные с 1497 г., демонстрировали решительность, с которой царская бюрократия стремилась строго регламентировать общественную жизнь, используя методы законодательного принуждения и ограничения. Закон стал играть роль административного механизма, утратив значение свода правил, предписанных к соблюдению государственным чиновникам». В России сформировалась практика «управления с помощью закона», а не «верховенства закона» (Хедлунд. 2001, 222). Тем самым ограничивалось пространство для установления сотрудничества и добровольного обмена, а развитие бизнеса сдерживалось вмешательством и препятствиями со стороны государственной власти. С начала XVII в. строительство независимого гражданского общества превратилось в недостижимую мечту российских либералов.

Недостающие предпосылки

В царской России не было тех социальных, законодательных и экономических институтов, которые, по мнению теоретиков экономического роста, являются необходимыми предпосылками для перехода к капиталистическому пути развития. По сути, их не было — или до сих пор нет — и в большинстве других стран мира. С точки зрения политической системы, возможно два варианта восполнения этого пробела. Первый вариант, широко пропагандируемый агентствами по вопросам развития, предполагает создание недостающих предпосылок. Для исследователей экономической истории и особенно для представителей российского исторического сообщества эта идея не нова — еще поколением ранее ее анализировал Гершенкрон (1962). В этот период институт предпринимательства рассматривался как необходимая предпосылка экономического роста и предполагалось, что именно нехватка предпринимательского духа стала причиной отставания России. Гершенкрон утверждал, что эта нехватка восполнялась за счет мер государственного стимулирования экономики, что позволило наблюдать промышленный рост в позднеимперский период, вопреки отсутствию необходимых условий. Сегодня не так часто можно услышать о таком понятии, как дух предпринимательства, однако аналогичная логика прослеживается и в том случае, когда речь идет о других недостающих предпосылках. Общества, действительно, могут создавать условия, позволяющие предотвратить замедление развития.

Путь России к промышленной стадии развития общества был основан на формировании государством принципов и институтов, замещающих необходимые условия роста, характерные для западных экономик. Уже к концу XVII в. наметилось отставание России от ведущих экономик Западной Европы. В Нидерландах и Англии рост производительности труда в сельском хозяйстве и усиление мировых держав стимулировали массовый приток населения в города, а также расширение промышленного сектора. Попытка повторения этой «истории успеха» в российских условиях привела к формированию характерной модели: вместо повсеместного развития на основе рыночно ориентированных процессов царь Петр Великий (1682–1725) приступил к реализации целевой государственной программы по импорту западных технологий. Были построены сотни предприятий, в основном специализирующихся на выпуске военной продукции. И хотя именно в этот период был возведен величественный город Санкт-Петербург, модернизационная политика правителя практически не отразилась на структуре экономики страны. Россия по-прежнему оставалась преимущественно аграрной системой. По данным на 1800 г., лишь 5 % населения страны проживало в городах с общим количеством жителей более 5 тыс. человек (Бэрох и др. 1988, 259). Суммарное влияние политики Петра Великого можно расценивать скорее как негативное: крепостное право в годы его правления еще больше распространилось и ужесточилось. Страна ни на шаг не приблизилась к достижению той стадии развития гражданского общества, когда свободная инициатива становится возможной.

В условиях столь низкого уровня развития частного сектора экономическое развитие страны зависело от государственной поддержки и управления. После поражения в Крымской войне манифест царя Александра II1861 г. положил конец эпохе рабства в истории России. В конце XIX в. правительство развернуло грандиозное строительство железнодорожных путей, что потребовало адаптации промышленной политики к нуждам столь масштабного проекта, развития черной металлургии, угольной промышленности и машиностроения. Таможенные пошлины стали инструментом стимулирования хлопкопрядения и ткачества, а впоследствии и возделывания хлопковых плантаций на восточном побережье Каспийского моря. Безусловно, в стране наблюдался некоторый рост. Однако я полагаю, что сложившиеся условия ограничивали возможность экономической и демографической трансформации. Политика царской России не позволяла заложить фундамент быстрого развития, перехода к капиталистическому курсу. И если бы в истории страны не было такого эпизода, как коммунистическая революция и советские «пятилетки», Россия и по сей день оставалась бы отсталым государством, находясь на той же ступени развития, которую сегодня занимает большинство стран Латинской Америки или даже Южной Азии.

В этом контексте экономические институты, созданные Сталиным, работали на благо страны. Они представляли собой более совершенный способ использования рычагов государственного управления для стимулирования роста экономики, которая в противном случае неизменно оказалась бы в стадии стагнации. Основная часть книги посвящена теме сталинской революции. Как она произошла? Какие издержки ее сопровождали, и какие выгоды она сулила? Кроме того, в книге проводится исследование некоторых альтернативных социалистических стратегий, которые позволили бы избежать трагедий сталинского периода, а также анализируется 1970— 1980-е гг. — период снижения темпов экономического роста, ставшего одним из факторов краха всей советской системы.