Россия-Турция: 500 лет беспокойного соседства - Иван Стародубцев Страница 8

А 31 октября уже настала очередь президенту Турции Эрдогану приносить России свои соболезнования, после того как над Синайским полуостровом в результате теракта потерпел крушение российский самолет, совершавший чартерный рейс из египетского Шарм-эш-Шейха в Санкт-Петербург, с 224 пассажирами на борту. Отправленное Эрдоганом Путину послание начиналось с обращения «Дорогой друг!».

Убедительная и неожиданная победа, которую партия Эрдогана одержала 1 ноября, поставив национальный рекорд по продолжительности непрерывного единоличного нахождения у власти, для заждавшейся России была своего рода отмашкой – все, можно приступать к возобновлению полноценного диалога и к обсуждению изрядно поднакопившихся вопросов. Запланированный на конец года график был весьма плотным. Только лишь на уровне первых лиц планировались две встречи: в ноябре – на полях саммита «Большой двадцатки» в Анталии, а в декабре – в России, в ходе заседания высшего координационного органа двустороннего сотрудничества, так называемого Совета сотрудничества высшего уровня (ССВУ), сформированного Россией и Турцией в 2009 году.

Саммит «Большой двадцатки» в Анталье 15–16 ноября Эрдоган принимал с беспрецедентными мерами безопасности и с большим размахом, подобающим победителю, отвлекшемуся на какое-то время на внутренние дела, но вопреки злопыхателям с триумфом вернувшемуся на международную арену. Однако финальный аккорд мероприятия получился достаточно обескураживающим как для гостей, так и для принимающей стороны.

В ходе заключительной пресс-конференции президент Путин выступил с громким заявлением о том, что более 40 стран мира, участвуя в масштабных сделках купли-продажи нефти с Исламским государством, таким образом, являются спонсорами «мирового зла». Как многозначительно заметил российский президент, продемонстрировавший спутниковые снимки с колоннами автомашин-заправщиков, растянувшихся на десятки километров, в этой торговле участвуют и отдельные страны «Двадцатки». Впрочем, до называния конкретных стран и лиц дело не дошло. Это выступление могло говорить только об одном – состоявшаяся накануне встреча между Путиным и Эрдоганом прошла, мягко выражаясь, малоуспешно.

Вот как о ней впоследствии, уже после трагедии со сбитым российским бомбардировщиком, в ходе своей ежегодной итоговой пресс-конференции 2015 года говорил сам Путин. Принимая во внимание, что подобные откровения достаточно редко можно услышать из уст первых лиц государств, пока они еще не достигли пенсионного возраста, приведем полную цитату: «Я в последний раз был в Анталье, мы разговаривали со всем руководством Турции. И турецкие коллеги поставили перед нами очень чувствительные вопросы и попросили о поддержке. Несмотря на то что у нас сейчас испортились отношения (я не буду говорить, о чем шла речь, это совсем не мой стиль), но поверьте мне, перед нами были поставлены очень чувствительные для Турции вопросы, не вписывающиеся в контекст международного права по тем решениям, которые турецкой стороной предлагались. Представляете, мы сказали: «Да, понимаем и готовы вам помочь». Понимаете, про так называемых туркоманов я слыхом не слыхивал. Я знаю, что туркмены живут, наши родные туркмены, в Туркменистане, а здесь не понять ничего… Нам никто ничего не говорил. Но если мы показали, что мы готовы сотрудничать по очень чувствительным для Турции вопросам, неужели трудно было предварительно снять трубку или по имеющимся каналам сотрудничества между военными сказать: знаете, там мы разговаривали, а по этому участку границы не разговаривали, но здесь тоже есть наши интересы. Имейте в виду: просим то-то, или – не наносите удар. Никто же даже не сказал ничего!»

Впрочем, надо ли говорить, что по этому вопросу турецкий президент Эрдоган публично излагал диаметрально противоположную версию.

Как бы то ни было, поговорка «Где тонко, там и рвется» 24 ноября 2015 года получила очередное жизненное подтверждение. Турецкие ПВО сбили российский самолет. Военный летчик подполковник Олег Пешков погиб, штурман Константин Мурахтин был спасен поисково-спасательной группой российской пехоты при огневой поддержке сирийского спецназа. В ходе спасательной операции погиб морской пехотинец Александр Позынич. Чуть более подробно про трагедию того дня сказано в приложении.

На многочисленных кадрах любительской съемки, которые в эти дни денно и нощно крутили по телевидению во всем мире, видно, как арабо-туркоманские боевики с криками «Аллаху акбар» расстреливают катапультировавшихся и находящихся под раскрытыми куполами пилотов. Лидер сирийских туркоманов Алпарслан Челик потом неоднократно выступал с заявлениями, громкость которых, правда, со временем заметным образом падала. От принятия на себя ответственности за отданный приказ по расстрелу пилотов в воздухе до объяснений, что он неоднократно отдавал своим бойцам приказ «не стрелять!» и написания официального письма пресс-секретарю российского МИДа Марии Захаровой, где он указывает на тяготы и лишения сирийских туркоманов и призывает к началу диалога.

Вообще, что характерно, внутри самой Турции в те дни средствам массовой информации даже потребовалось разъяснять своему населению устами авторитетных экспертов и историков, кто такие туркоманы, на помощь которым пришла Турция, откуда они взялись, сколько их и где они проживают. Ведь далеко не все из числа простых граждан Турции были в курсе, что это за этнос.

Незамедлительно после удара, охарактеризованного президентом Путиным как «ножом в спину», российская сторона предприняла все необходимое, чтобы избежать повторения трагедии. Всем самолетам-бомбардировщикам, совершавшим боевые вылеты, отныне выделялось истребительное сопровождение. А на базу Хмеймим в Сирии был переброшен зенитно-ракетный комплекс «С-400», полностью перекрывший сирийское небо и заставивший турецкую авиацию отказаться от своих полетов не только над Сирией, но и даже в районе турецко-сирийской границы. Таким образом, Турция в значительной мере утратила свое влияние на события в соседней стране.

Что же касается политических отношений с Турцией, которая пыталась делать какие-то жесты в сторону России, в частности, передав тело российского пилота в Посольство Российской Федерации в Анкаре со всеми положенными воинскими почестями, то все контакты были прерваны немедленно.

Путин от разговоров с Эрдоганом категорически отказался, а его позиция была сформулирована достаточно определенно: Кремль с «нынешним режимом» в Турции дел больше иметь не собирается, а нормализация станет возможна лишь после того, как к власти в этой стране придут совсем другие люди.

Из всего этого логически вытекало, что ранее 2019 года, когда в Турции должен по графику пройти очередной выборный период, на возобновление российско-турецкого диалога рассчитывать не приходилось. В отношении же турецкого бизнеса в декабре 2015 года Правительством России был принят широкий пакет ограничительных мер, призванных свести до минимума присутствие турок в России. С 1 января 2016 года Российская Федерация приостановила действие соглашения о безвизовом режиме с Турецкой Республикой. Турки из желанных гостей в одночасье превратились в «персон нон-грата» в российских «кабинетах».

Начался период безвременья, который вопреки всем ожиданиям продолжался лишь до 27 июня 2016 года, когда Реджеп Тайип Эрдоган направил Владимиру Путину письмо с официальными извинениями, которые были приняты. Неравнодушные к математике турки подсчитали, что в период кризиса Путин и Эрдоган взяли паузу в своих личных встречах на «целых 268 дней». Однако каким бы непродолжительным этот период времени ни покажется, он дал старт переоценке российско-турецких отношений в исторической перспективе. И каковы будут результаты этого переосмысления на момент выхода данной книги, пока еще не совсем ясно. Обратимся и мы к учебникам истории…