Двенадцать цезарей - Мэтью Деннисон Страница 8

Победу праздновали дарами и играми. Светоний пишет о «битве гладиаторов и театральных представлениях по всем кварталам города и на всех языках, и скачках в цирке, и состязаниях атлетов, и морском бое». Толпы зрителей были так велики, что некоторые погибали в давке. Для народа Цезарь организовал общественные обеды, раздачу зерна и масла и по триста сестерциев деньгами, солдат наградил добычей и землей.

Республиканскую армию во главе с Помпеем Цезарь преследовал до Фессалии. Здесь, в Фарсале, Цезарь выиграл решающую битву, Помпей бежал, но не спасся, так как был убит царем Египта. Победитель, не зная о его судьбе, прибыл в Египет, но Помпей был уже мертв. Цезарь утешил себя с Клеопатрой, которую посадил на трон вместо ее брата, Птолемея XIII, и сделал своей любовницей. В Испании, Массилии, Понте и в Африке еще оставались вражеские легионы. В Тапсе, на африканском побережье, войска Цезаря разбили четырнадцать легионов республиканской армии. В тот апрельский день 46 г. до н. э., если верить источникам, было убито более десяти тысяч помпеянцев, в то время как солдаты Цезаря потеряли чуть более пятидесяти человек. Спустя три месяца Цезарь вернулся в Рим. Победа в войне заняла у него три с половиной года. В честь его былой славы сенат постановил провести сорокадневную церемонию благодарения. Он отпраздновал четыре триумфа. В завершение галльского триумфа был задушен Верцингеториг: пленник шесть лет дожидался этой унизительной казни на улицах Рима. В понтийском триумфе в честь этой самой скорой победы в процессии несли бронзовую табличку с надписью «veni, vidi, vici» — «пришел, увидел, победил». Для себя Цезарь получил право ходить по улицам Рима в сопровождении семидесяти двух ликторов. ^[31] Это было знаком беспрецедентного отличия. В том же году он получил третье консульство, назначение диктатором на десять лет и почести, включавшие некоторые аспекты цензуры, в том числе контроль над членами сената. Учитывая постоянное недовольство сенаторов, в значительной степени лишенных права избрания себе подобных, Цезарь воспользовался этой властью, чтобы осуществить свою масштабную, главным образом благоприятную законодательную реформу. Он увеличил количество членов сената с шестисот до девятисот, включив симпатизирующих ему людей, не относящихся к патрициям, и представителей провинций. В последующие два года было обновлено консульство. В 44 г. до н. э. Цезарь был провозглашен пожизненным диктатором. По свидетельству Плутарха, «эта несменяемость в соединении с неограниченным единовластием, по общему признанию, была открытой тиранией». ^[32] Эта совокупность почестей напоминает слова Банко, обращенные к Макбету: «Теперь король ты, Кавдор и Гламис — все…» Для Цезаря, как и для Рима, наступила завершающая стадия борьбы.

Катон как-то сказал, что Цезарь единственный совершил государственный переворот, будучи в трезвом уме. Не имеющая себе равных власть, развращающая или опьяняющая, превозмогла эту трезвость, извратила реакцию на окружающих его людей, замутнила взгляд, размыла границы возможного. Надменный в своем величии, он оскорбил как сенат, так и простой народ. «Он дошел до такой заносчивости, — сообщает Светоний, — что когда гадатель однажды возвестил о несчастном будущем — зарезанное животное оказалось без сердца, — то он заявил: „Все будет хорошо, коли я того пожелаю; а в том, что у скотины нету сердца, ничего удивительного нет“».

В Риме, изображаемом в источниках, предзнаменования никогда не бывают лишними (Тацит описывал его как город, в котором «люди склонны искать толкование для любого события»). ^[33] Знамения акцентируют взлеты и падения человеческого существования. То, что Цезарь в своих решениях и суждениях упустил фактор сверхъестественного (или еще хуже — пренебрег им), было очередной его ошибкой. Усталый и сверх меры загруженный работой, все чаще мучимый приступами эпилепсии, он тем не менее планировал на три года покинуть Италию, начиная с 18 марта, чтобы отомстить за поражение Красса в Парфии. Это послужило сигналом заговору шестидесяти сенаторов во главе с Марком Юнием Брутом, которые оттягивали покушение и наконец в мартовские иды насильственно разрушили эти планы почти накануне отъезда. Предчувствуя трагедию, лошади, оставленные Цезарем пастись на берегу Рубикона, плакали крупными слезами; птицу под названием тиран, влетевшую в Зал Помпея с лавровым венком в клюве, догнали и убили более крупные птицы; горящий раб, окутанный пламенем, оказался невредимым; жена Цезаря, Кальпурния, видела сон, что сама собой распахнулась дверь спальни, над ней рухнула крыша, а муж был заколот. Предсказатель по имени Спуринна не один раз предупреждал Цезаря об опасности, которая его подстерегает не позже мартовских ид. В ответ тот отпустил своего телохранителя-испанца.

Так случилось, что Гай Юлий Цезарь, описанный Светонием как добрый и заботливый к друзьям, умер от рук знакомых ему заговорщиков. Много веков спустя эту сцену изобразил итальянский художник-неоклассицист Винченцо Камуччини. На его картине запечатлена балетная сцена ярости, в ее центре — одетый в темно-красную тогу ослабевший Цезарь, повернувшийся к зрителям бесстрашным профилем. Реальность не могла быть такой аккуратно упорядоченной. Под градом ударов с губ Цезаря сорвался единственный стон: «И ты, дитя мое?» — произнесенный по-гречески и обращенный к Бруту. Благодаря Шекспиру, который воспроизвел слова «И ты, Брут?», убитый тиран стал трагическим героем. Наша история богата такими очевидными противоречиями и двусмысленностями.