Как СМЕРШ спас Сталина. Покушения на Вождя - Юрий Ленчевский Страница 8

О попытке покушения на Сталина в Мацесте рассказывается в ряде литературных источников. Наиболее правдиво говорит об этом Д. П. Прохоров [2].

Целесообразность данной операции в японском Генштабе никогда не ставилась под сомнение.

В это время японские военные круги активно готовились к агрессии против СССР. Но проведение операции по ликвидации Сталина было возможно только при наличии реального плана и готовых пожертвовать собой исполнителей. Бегство Люшкова, испытывавшего к Сталину чувство личной вражды за крах карьеры, вынужденное изгнание и смерть близких (в расстреле своей семьи Люшков не сомневался) делало операцию вполне реальной. Поэтому на совещании во 2-м управлении под председательством начальника Генштаба такая операция, получившая название «Медведь», была утверждена.

В помощь Люшкову, получившему документы на имя Алексея Барского, служащего Харбинской торговой палаты, была подобрана группа из шести человек, членов «Союза русских патриотов» в Маньчжурии. Подбирали их полковник Утагава и некий Хасэбэ, в дальнейшем сопровождавший группу в Стамбул. Были отобраны Борис Безыменский, переводчик в правительстве Маньчжоу-Го, работающий на разведотдел Квантунской армии, Николай Лебеденко, председатель харбинского «Союза русских патриотов», Леонид Малхак, заместитель председателя «Союза», Смирнов, Сурков и Зеленин.

По плану, предложенному Люшковым и утвержденному начальником 5-го отдела 2-го управления полковником Кавамото, совершить убийство предполагалось в Сочи. Дело в том, что Сталину нравилось подолгу принимать мацестинские ванны. А поскольку он не оставался при посторонних обнаженным, то в ванной комнате он всегда находился в одиночестве. Люшков же, будучи в свое время начальником Азово-Черноморского управления НКВД, сумел, как ему казалось, найти в охране Сталина слабое место.

По наброскам Люшкова в лагере в Чанчуне соорудили макет ванного корпуса в натуральную величину, на котором группа отрабатывала свои действия до автоматизма. Во время тренировок в девяти случаях из десяти «охранники» опаздывали с отпором. В результате офицеры из 5-го отдела Генштаба и из разведуправления Квантунской армии, проверявшие готовность группы, пришли к заключению, что операция «Медведь» должна завершиться успешно.

В начале января 1939 г. группа Люшкова в сопровождении Хосэбэ прибыла в Дайрен, чтобы оттуда отплыть на пароходе в Европу. В Дайрене для группы и сопровождающего ее Хосэбэ сняли номер в гостинице «Ямато». Сам Люшков поселился на вилле президента фирмы «Дайрен консу» Харуеси Санады, работавшего на разведотдел Квантунской армии. Во время ожидания пароходного рейса в Неаполь случилось непредвиденное событие. В отеле был задержан китаец, у которого была обнаружена записка: «Следите за нами. Leo». Попытка установить личность Лео не увенчалась успехом, так как китаец при попытке задержать его связника бежал. Однако, несмотря на случившееся, группа, соблюдая все меры предосторожности, отплыла в Неаполь на пароходе «Азия-мару».

17 января 1939 г. в Неаполе группу встретил майор Хироити Такэнака, помощник военного атташе японского посольства в Берлине. Он оформил въездные визы в Турцию и проводил группу на пароход «Таллес», следующий маршрутом Неаполь – Стамбул. 19 января в 2 часа 30 минут японский военный атташе в Стамбуле Митио Арикура встретил пароход на катере в море. Люшков с группой и Хасэбэ пересели в катер, который пристал к берегу в малолюдном уголке порта. Оттуда на трех машинах группа отправилась во второразрядную гостиницу.

По разработанному плану группа должна была перейти советско-турецкую границу у селения Борчка, где на восточном берегу речки Моруха в глубь советской территории уходила расселина, мало кому известная и не охраняемая. Опробовав снаряжение и купленное Арикурой через германское представительство фирмы Круппа оружие, группа выступила по направлению к советско-турецкой границе и прибыла в Борчку 24 января. Авангард из трех человек вышел из Борчки в 19 часов вечера, а через час вслед за ним отправились остальные четверо. Перед границей группе предстояло соединиться. Арикура и Хасэбэ должны были вернуться в Стамбул на следующее утро.

Группа без осложнений добралась до границы и гуськом двинулась по восточному скалистому берегу Морухи. Но когда она вошла в расселину, то из ее глубины и с западного берега по группе вдруг ударили из пулеметов и винтовок. Шедшие впереди Лебеденко, Малхак и Сурков сразу упали. Остальным удалось бежать. Стало ясно, что советские пограничники были предупреждены о переходе границы и что операция «Медведь» провалилась. Поэтому Арикура, Хасэбэ и остатки группы срочно покинули Борчку. В порту Хопа перед посадкой на пароход в Стамбул Арикура отправил в Берлин военному атташе генерал-майору Окабэ телеграмму: «Сакура опала». (Если бы операция закончилась успешно, он должен был послать другую телеграмму: «Хризантема расцвела».) 28 января остатки группы прибыли в Стамбул. Ожидая протеста советского правительства правительству Турции по поводу провокации на границе, группа выехала в Германию, где ее след затерялся. Хасэбэ осенью 1939 г. видели в Харбине, после чего он исчез, а Арикура в марте 1939 г. получил назначение в Мадрид. По поводу случившегося на границе английская газета «Ньюс кроникл» от 29 января 1939 г. писала:

«Как сообщило агентство ТАСС, 25 января погранвойска Грузинской ССР уничтожили трех человек, пытавшихся перейти границу со стороны Турции. Эти трое – троцкисты, пользующиеся поддержкой фашистов. У убитых найдены пистолеты, ручные гранаты и подробные карты местности. Целью преступной группы было убийство Иосифа Виссарионовича Сталина, находившегося в Сочи. Однако пограничники заблаговременно узнали о преступном плане и истребили злоумышленников. Нарком иностранных дел Литвинов выразил решительный протест в связи с тем, что Турция сделалась базой антисоветских провокаций».

Разведуправлением японского Генштаба было проведено служебное расследование с целью выяснить причины провала операции «Медведь». Однако оно не дало каких-либо конкретных результатов, кроме предположения, основанного на косвенных признаках, что таинственным Лео был Б. Безыменский. Что же касается Люшкова, то он вернулся в Маньчжурию и был направлен в «Бюро по изучению Восточной Азии», действовавшее под патронажем японской военной разведки. Там Люшков, работавший под псевдонимом «Маратов», с помощью материалов, полученных в ходе обработки советской прессы и радиопередач, готовил сводки об экономическом положении и внешней политике СССР. Выступал Люшков и как советник разведотдела Квантунской армии. Так, с целью разработки подрывных акций против СССР он в сентябре – октябре 1944 г. находился в Харбине, проживая в гостинице «Нью-Харбин» как японский служащий Като Тадаси.

В конце июля 1945 г. Люшкова перевели в распоряжение Дайренской японской военной миссии и поселили в гостинице «Ямато» как Ямогучи Тосикадзу, служащего Харбинской ЯВМ. Когда советские войска вступили на территорию Маньчжурии, перед японским командованием встал вопрос: что делать с Люшковым? 15 августа 1945 г. его судьбу обсуждали начальник штаба обороны Квантунского полуострова генерал Янагита и начальник Дайренской ЯВМ Такеока.